Владимир Прудков - Гравировщик и Рита

красива. А красота не может быть порочной.

— Ну, это вы загнули! По-моему, только красота и может быть порочной. Убогость, увы, не пользуется спросом.

— А на этот раз загнули вы, — возразил Шаров.

— Ладно, — Чибисов глянул на часы. — Обоснуйте свой тезис.

— Попробую, — гравировщик сосредоточился. — Цивилизация существует тысячи лет. Ну, правда, случались в ее истории жестокие вещи. Однако всё обошлось. Люди друг дружку не поубивали, не выродились и продолжают развиваться дальше. А почему?

— Ну, и почему?

— Именно поэтому. В каждом из нас живет понятие о красоте. На ней и держимся.

— Насколько я понял, вы речь завели о нравственной красоте, которая сидит внутри вас? — Чибисов поморщился. — Но вы забыли, что есть общественный договор, который заключают между собой люди, сбившись в стадо.

— Сами ж в него не верите, — заметив его гримасу, ввернул Шаров.

— А вы, очевидно, Канта начитались? И вслед за Иммануилом удивляетесь двум чудесам, которые он обнаружил, выйдя вечером из пивбара? — Учитель усмехнулся. — Теперь понятно, почему вам звезды подмигивают.

Гравировщик хотел объяснить, что Канта он не читал, но ведь за звездами можно наблюдать и не постигая философов. Однако учитель не стал дожидаться ответной реплики и зашагал прочь, прижимая к левому боку потертую папку из искусственной кожи.

Шаров продолжил любить Риту в одиночку. Ему сделалось как-то неловко, что об этом знает посторонний — теперь уже! — человек. Правда, Чибисов был джентльменом и не показывал пальцем на гравировщика, не трепал языком, а при редких встречах сухо здоровался и спешил мимо.

Конечно, Шарова тоже мучили сомнения. Но он преодолевал их. Иногда с ним заговаривали во дворе мужики, случалось, и бабушки, караулившие у подъезда. Узнав, что он ни разу не женатый, советовали обзаводиться семьей. Особенно донимал дворник Моисей, так его все звали, хотя, возможно, это была кличка. Он одним из первых догадался, за кем приглядывает гравировщик. Дворник зимой и летом ходил в оранжевой шапочке с помпончиком. Завидев Шарова, переставал мести, выпрямлялся, оглаживал черную бороду и спрашивал:

— На свадьбу пригласишь?

— Вы про какую свадьбу? — охлаждал его Шаров. — Свадьбы не предвидится.

— Не зарекайся, — ухмылялся Моисей. — Уже совсем скоро Юпитер войдет в лоно Девы и оросит ее межзвездным дождем. Для вас, неженатых, это оченно благоприятный знак.

Хорошо, если б он оказался пророком. Но сбудется ли его предсказание? А если и сбудется, то когда? Астрономические процессы ведь очень протяженны во времени.

О том, что Шарову пора завести семью, напоминала и старшая сестра, которая выскочила замуж за офицера и писала письма из разных точек света. В последний раз наставление пришло из Петропавловска на Камчатке вместе с видом на Ключевскую сопку. «Ну вот, скоро из государственной Думы направят депешу, что мне пора включаться в решение демографической проблемы». Самые наглые из дворовых советчиков предлагали услуги по сватовству, и у каждого имелась на примете кандидатура в невесты. Пришлось объявить всем, что уже есть девушка. Доброхоты отстали, а дворник Моисей по-свойски подмигнул:

— Знаю, как же! И одобряю твой выбор. Ибо лучшими женами, как правило, становятся те девушки, которые… гм, как бы помягче выразиться… В общем, которые вдоволь насыщаются своей доступностью, — он огладил бороду. — Только вот Маргарита до сих пор не знает, что ты её жених. Может, подсказать?

— Что вы! Не вмешивайтесь! — осадил его гравировщик.

Однако не был уверен, что своим окриком удержал дворника. Вполне возможно, что Моисей, или кто другой, все-таки подсказал Рите.

Однажды, когда Шаров сидел в своей кабине и скучал без работы, в окно заглянула полная, светлая женщина с устойчивыми кудряшками искусственной завивки.

— Анастасия Михайловна?

— Она самая! — сердито подтвердила женщина.

Это и была дальняя родственница гравировщика; он помнил её с юных лет и раньше называл «тетей Настей», но повзрослев, всегда обращался по имени-отчеству. Удивительно, что она посетила его здесь, на работе.

— Ты что ж ко мне перестал заходить? Или дорогу забыл?.. Не-ет? Так в чем же дело?

— Извините, — пробормотал он, — не мог.

— Не мог он, — ворчливо сказала она, вытащила из сумочки платочек и промокнула заблестевшие от слез глаза. — Не забывай, что я была лучшей подругой твоей мамы. И когда она --">