Николай Александрович Тушинский - Рекорд (СИ)

Annotation

Тушинский Николай Александрович

Тушинский Николай Александрович

Рекорд

Рекорд

День близился к концу, небо потемнело, и стал накрапывать мелкий холодный дождь. На наблюдательном пункте, расположенном на крыше котельной, было тихо, и только резкие порывы ветра колебали рваные края кровельной жести, которая, изгибаясь, протяжно скрипела. Поначалу казалось, что этот скрежет способен свести с ума, но через несколько часов уши привыкли, и я почти перестал обращать на него внимание. Темно-серые облака над головой заметно ускорили свой ход, усиливая ощущение тоски и тревоги. Я подполз на локтях к Юсупову и ткнул его в плечо, дав понять, что хочу, чтобы он передал мне бинокль. Он отвлекся от окуляров, что-то беззвучно произнес и указал пальцем в сторону сожженного здания продовольственного склада, за которым начинались оборудованные немецкие позиции. Там явно не теряли времени даром, потому что за минувшие два дня на насыпи бруствера появились два выступа, свидетельствующие о том, что скоро там будут пулеметные гнезда. С каждым днем этот участок обрастал инженерными сооружениями, и нам оставалось только фиксировать новые элементы усиления.

Я примостился с краю расстеленной поверх кровли плащ-палатки и взял в руки тяжелый трофейный бинокль. Немного повозившись, настроил резкость и стал рассматривать позиции противника. Там, куда указал мне старшина разведроты Юсупов, можно было различить край строящегося блиндажа - он вплотную прилегал к остову стены сгоревшего склада и не был виден невооруженным глазом. Слева над местностью возвышалась элеваторная башня, которую мы трижды за последние две недели пытались отбить у противника. Всякий раз, когда она уже оказывалась в наших руках, немцы прицельным минометным огнем с ближних позиций, оборудованных за складами, выбивали оттуда нашу пехоту. Было ясно, что без массированной артподготовки нам вряд ли удастся здесь закрепиться.

Внезапно откуда-то снизу послышался хруст. Я насторожился и, отложив бинокль, посмотрел на Юсупова. Когда звук повторился, он прищурился и коротко кивнул мне. Синхронно, словно по команде, мы отползли от края крыши и приготовились. Я вскинул немецкий автомат, а старшина вынул из-за пояса ручную гранату. Мы застыли в немом порыве, напряженно вслушиваясь в протяжный гул холодного ветра и считая удары участившегося пульса. С минуту ничего не происходило. Ожидание показалось вечностью, за которую можно было припомнить всю свою жизнь. Потом внизу, на первом этаже, послышался приглушенный голос Коробкова. Он старался говорить как можно тише, но было понятно, что он буквально кипит от негодования. Мы стрелой рванулись по перекрытиям. Добежав до лестницы, в несколько прыжков преодолели ее и оказались внизу. Там, неподалеку от входа, стояли Коробков и Емельянов со взведенными ППШ на перевес, глядя на какого-то человека с высоко понятыми руками. На нем была солдатская телогрейка и стеганые штаны, до того выпачканные пылью и кирпичной крошкой, что приобрели серо-коричневый оттенок и сливались со стенами.

- Кто такой? - сквозь зубы процедил Коробков, подходя вплотную и подвигая ствол автомата к лицу неизвестного. Пароля у нас не было, так как кроме нас на наблюдательной позиции никого быть не могло.

-Сержант Смирнов, рота связи 11 полка, - скороговоркой выпалил тот, еще выше поднимая руки.

- Почему без предварительного оповещения оказались на наблюдательном пункте? - вмешался в разговор я.

- Срочное донесение, - вымолвил сержант. - Вам велено незамедлительно прибыть в расположение штаба дивизии.

- Чей приказ? - с подозрением поинтересовался Коробков.

- Командир разведывательного батальона, капитан Фролов Андрей Макарович, - так же быстро и без запинки отчеканил вестовой.

Услышав имя своего непосредственного начальника, я несколько расслабился. Тут Юсупов вышел вперед и жестом предложил Коробкову опустить оружие.

- Знаю я его - у Болдырева в роте служит, просто рожа вся в грязи, сразу и не поймешь, кто такой.

Мои разведчики заметно

--">