Клиффорд Саймак - У меня не было головы, а мои глаза парили в воздухе (СИ)

Саймак, Клиффорд
У меня не было головы, а мои глаза парили в воздухе

Клиффорд Саймак

У меня не было головы, а мои глаза парили в воздухе

Перевод Е. Лебедева

Раньше он был Чарли Тирни, но перестал им быть. Раньше он был человеком, но перестал им быть. Теперь он был чем-то другим, чем-то, что кое-как слепили из кусков. Нынче у него не было головы, не было рук, а его глаза на стебельках парили над пробуждавшимся телом.

Когда он был Чарли Тирни, было лишь две по настоящему важные вещи, которые следовало знать о нем: он был корыстным и одиноким. Корыстным до такой степени, что это уже можно было назвать болезнью - ядом, пропитавшим каждый его поступок. Что же касается одиночества, то оно сопровождало его и в годы детства, и в годы взрослой жизни, и в годы странствий по космосу. Из-за столь полного одиночества он никогда так и не смог осознать своей нездоровой тяги к наживе.

Однако сейчас он был одинок, как никогда до этого... И утратил при этом свою корысть. Корысть - человеческое качество, а ведь он уже не был человеком. Ну а таким одиноким он был, потому что во всей вселенной он был единственным в своем роде.

Тирни сидел, поглощал солнечный свет и вспоминал.

Я сделал это.

После стольких лет блужданий и глотания звездной пыли, стольких лет надежды, которая никогда не угасала до конца (хотя в итоге надежду все же пришлось отринуть), я наконец находился здесь - шагал вниз по склону, шагал по своей собственной планете. Я уже установил сигнальные устройства, уведомлявшие о моем праве на преимущественную покупку, и сделал все, что необходимо было сделать для подачи заявки. И на эту планету стоило претендовать. Ведь это был не один из тех метановых миров. Никакого тебе углекислого газа, никакого "химического бульона". Это был мир с пригодным для человека воздухом и кое-чем еще, помимо скал, на что можно было поставить ногу; мир полный растений и бегущей воды и с не слишком большой поверхностью океана. И, что самое замечательное, в мире этом обнаружилась рабочая сила - туземцы, имевшие достаточно мозгов, чтобы разрабатывать (если все грамотно устроить) подобную планету. Они этого еще не знали, но у меня на них были большие планы. Чтобы заставить их работать, может потребоваться какое-то время, но я относился к тому сорту людей, которые знали, как подобного добиться.

Полагаю, я был слегка пьян. Господи, я имел на это полное право. Посидев с теми вшивыми дикарями на вершине холма и налакавшись их пойла, я уже должен был быть в отключке. Однако слишком уж много алкоголя (и кое-чего еще, что не было алкоголем) впитал я в себя на бессчетных станциях по всему космосу, чтобы меня пробрала выпивка, которая вообще не годилась для того, чтобы ее заливали в глотку. В свое время я выцедил уйму не пригодной для питья дряни. После долгого тяжелого перелета, когда ничего не удалось найти, а голова всю дорогу просто раскалывается, любой выпил бы все, что угодно, - лишь бы это принесло забвение.

А того, что стоило забыть, всегда хватало с лихвой. Но теперь с этим покончено. Совсем скоро я буду купаться в деньгах.

Больше всего, конечно, мне повезло с теми тупоумными дикарями. И все было так, как и должно было быть. Черт, говорил я себе, они даже не увидят разницы. Может, им даже понравится. Они будут рады хорошенько поработать на меня. Я всех их раскусил. Понял, что ими движет. Это потребовало недюжинного терпения, большой наблюдательности и тяжкого труда - что было мне совсем не в радость, - однако в конце концов я прочел их как открытую книгу. У них была культура, если ее можно так назвать, и кое-какой интеллект - достаточный для того, чтобы, когда им сказали выложиться на все сто, они выкладывались на все сто. Прежде чем я закончу с этими кретинами, они будут считать меня своим лучшим другом и с готовностью станут ишачить на меня. Они-то и пригласили меня на небольшую вечеринку на вершине холма. От поданной ими еды меня едва не стошнило, но самогон заходил чутка полегче, и мы с ними кое-как нашли общий язык - был у нас приятный и основательный разговор по душам.

Я взял мелких ублюдков в оборот.

Видок у них, конечно, был жуткий. Но, собственно говоря, все инопланетяне - те еще уроды.

Росту в них было фута четыре, и внешне они смахивали на омаров или, по крайней мере, на нечто такое, что давным-давно, у истоков своей эволюции, было чем-то вроде --">