Роман Пастырь - Упущенная жизнь

выходила! А его страница в социальных сетях?! Он постоянно выкладывал музыку, говоря о своих чувствах ко мне!

– Плохо дело. – вздохнул Сап.

– Да, тут без вариантов, – также вздохнул Люстий, – Милочка… К сожалению, а может к счастью, рассказанная вами история любви – плод вашего воображения. Этот мужчина даже не знал, как вас зовут. Он искренне любит свою жену и никогда ей не изменял.

– Но как же…

Люстий снова щёлкнул пальцами, показывая ряд образов. Вот Тамара скучает. Вот она выходит на улицу и замечает Степана. Он её не замечает и это хорошо видно со стороны. Вот Тамара начинает думать постоянно о Степане. Она фантазирует часами. Лежит в кровати, гладит себя. В своих мыслях она то сближается с ним, то убегает от него, а он пылко догоняет, то ссорится. Тамара думает о нём всё больше. Утешает себя тем, что не хочет разбивать семью, что это неправильно. Мониторит его страницы и мыслями постоянно вокруг него. Степан же спокойно живёт своей жизнью, даже не подозревая, какая драма разворачивается в соседнем подъезде.

– Творец наделил людей даром воображения, – вкрадчиво сказал Люстий, – К сожалению, люди часто используют воображение не для хороших дел, а для пустых фантазий, чтобы потешить себя. Вы выдумали эту историю. Вы никогда не относились к Степану, как к реальному человеку. Никогда не смотрели на него настоящего. Вся ваша история любви – плод вашего воображения. Будь вы честны с собой, вы бы прекрасно это увидели.

– Но…

Тамара не знала, что сказать. Кем бы не были эти существа, они раз за разом ломали все её представления о себе.

– Вместо любви – одни лишь голодные требования и иллюзии, – подвёл итог Люстий, – Тамарочка, вы никогда не думали, как бы сложилась ваша жизнь, не ври вы себе?

– А в чем я себе врала? – спросила она по инерции, хотя уже знала ответ.

Этот ответ ей не нравился. Тамара увидела себя человеком, который постоянно обвинял других, чтобы оправдать свою озлобленность и мелочность, свою совсем не святую натуру. Признать, что она не жертва, а возможно совсем наоборот – было очень трудно и пугающе.

– Проще сказать, в чем вы себе не врали. Как бы изменились ваши отношения с матерью, убери ту ложь, которую вы плели год за годом?

– Я…

И снова у Тамары не повернулся язык ответить то, что ей пришло на ум. Если убрать все обвинения с матери, но можно увидеть в ней живого человека. Женщину, которая так много сделала для своей дочери, а в ответ получила лишь черную неблагодарность. Тамаре стало очень стыдно, что она жила в грязи, отравляла матери жизнь и воровала у неё деньги.

– Ну же, смелее. Попробуйте. Это может вам помочь, – с улыбкой сказал Люстий.

Тамара посмотрела на этого злого мужчину. Что он хочет? Осудить её? Раздавить и растоптать окончательно? Если она умерла, то это, наверное, ад. Ад, где над ней будут издеваться до конца жизни. А может это очередная ложь, которую она придумывает прямо сейчас? Может, на самом деле эти два существа на её стороне и хотят ей помочь? Тамара не знала, какой вариант её пугает больше. Хотелось по инерции всех обвинить и закричать, как её хотят обмануть, поиздеваться над ней и обделить, но язык не поворачивался.

Женщина глянула на стрелку. Та замерла возле какого-то мерзкого паразита, живущего на глубине океана. Его жизнь темна, в ней нет ничего хорошего. Как и у Тамары. Её жизнь тоже темна и в ней нет ничего хорошего. Но впервые в жизни женщина задумалась, что, возможно, сама ответственна за это.

– Так сложно сказать про мать? – разочарованно вздохнул Люстий, – А про работу? Учёбу? Друзей? Мужчин?

Тамара смутно догадывалась, что надо ответить. Не потому, что её это спасёт, а потому что и правда стала ощущать, как жизнь устроена на самом деле. Если бы Тамара не обвиняла мать, то у неё не было бы повода вести себя, как жирная скотина. Пришлось бы убираться за собой, помогать в быту и стараться как-то компенсировать то, что она живёт в квартире матери, на её шеи. Ужас-то какой… Тамара всю жизнь думала, что ей должны и недодали, а тут увидела, как сама должна и как велик её долг по отношению к матери. Если она это признает, ей придётся извиниться… Перед матерью?! Да никогда!

– Жаль, очень жаль, – покачал головой Люстий, – Вы вроде начинаете что-то понимать, но старые привычки

--">