Олег Евгеньевич Григорьев - Птица в клетке

сказал: «Мы еще разберемся с детскими
книгами, которые выпущены по заказу зарубежных спецслужб».
Говорят, что и вторично в «Кресты» он угодил потому, что
был бельмом на глазу у докучливого участкового и в одну из
очередных «проверок» сломал козырек его фуражки...
Человек уличной культуры любит и пестует уличный миф.
Так легендаризировались знаменитые места ленинградских
поэтических тусовок шестидесятых — семидесятых годов — Ма­
лая Садовая и «Сайгон». Поди теперь, разбирайся — сколько
там было пьяной мерзости, нечистоплотности и отроческих
предательств! Однако редкие таланты, прошедшие сквозь эту
среду и выдюжившие ее, донесли до сегодняшнего дня ро­
мантическую сказку, в которую легко и жадно верится, — при
любом раскладе это была наша молодость.
Смутный быт Григорьева тоже со временем выветрится
из памяти его друзей и современников, а хмельная невыноси­
мость естественно заместится органичностью и оригиналь­
ностью его поэтической натуры.
Куда дороже прочих воспоминания именно о таком Гри­
горьеве — талантливом и обаятельном. Например, о человеке
с удивительным музыкальным слухом. Режиссер Борис Понизовский, один из самых близких поэту людей, вспоминал, как
однажды Григорьев услышал музыку, доносившуюся из при­
глушенного телевизора, и тотчас заметил: Бетховен, дирижи­
рует Караян. Так и оказалось. А художник Василий Аземша,
который учился в СХШ в одно время с Григорьевым, расска­
зал, как тот однажды виртуозно воспроизвел арию из «Риго­
летто», следуя всем тонкостям музыкальной партии... Эти вое-

ВОСЛЕД УХОДЯЩЕЙ ЭПОХЕ

9

поминания ценны еще и тем, что стих Григорьева антимузыкален, нередко коряв, расхристан — и одновременно фантас­
тически искусен. Это та степень ритмической свободы, кото­
рая может быть достигнута только при особом внутреннем
чутье, интуиции и абсолютном слухе.
Олег Григорьев был человеком разнообразных — стран­
ных и страстных —знаний. Прочтите его рассказ «Летний день»,
эту подлинную коллекцию детской энтомологии. По словам
Б.Понизовского, из вологодской ссылки (после первой отсид­
ки в «Крестах») поэт привез «изумительную коллекцию бабо­
чек, которую хотела купить Академия наук, но у ссыльного,
видите ли, нельзя покупать, так она и пропала». У энтомоло­
гов бытует выражение в духе самого Олега: летом они «сачку­
ют», а зимой «вкалывают». Короткие и яркие стихи Григорьева
легко представляются такой богатейшей коллекцией пойманных
летучих мгновений жизни, которые он с научной дотошностью
«вколол» в машинописные листы.
Ольга Тимофеевна Ковалевская, редактор его третьей и
последней детской книги «Говорящий ворон», рассказала о
своем знакомстве с поэтом. Он не пришел в издательство в
оговоренный по телефону час, и после долгого ожидания Ольга
Тимофеевна спустилась по делам на первый этаж, в библио­
теку. Там она обнаружила неизвестного человека — он держал
в руке стрижа со сломанной лапкой и безуспешно дозвани­
вался в ветеринарные лечебницы. Это был Олег Григорьев —
подходя к издательству, он нашел раненую птицу, зашел в
первую же издательскую дверь и, забыв про все на свете,
стал заниматься судьбой птицы.
Григорьев был человеком «точечного сознания» и прини­
мал близко к сердцу то, что оказывалось рядом, под рукой. В
зоопарке стрижу наложили лубок, но дома у Григорьева птица
умерла. Так появилось одно из его лучших, на мой взгляд,
стихотворений «На смерть стрижа»:

Хоть у плохого, да поэта
В руках уснула птица эта.
Нельзя на землю нам спускаться,
На землю сел — и не подняться...
Смерть в разных ее ипостасях — любезный гость в поэ­
тическом мире Григорьева. Она постоянно соседствовала с
поэтом и в реальной жизни. Допивались до чертиков его дру­
зья и знакомцы — гибли от алкоголя, кончали с собой, стано­
вились жертвами сомнительных несчастных случаев. Так же и
в стихах — многие герои Григорьева ходят по зыбкой грани

ВОСЛЕД УХОДЯЩЕЙ ЭПОХЕ

10

между жизнью и смертью, легко перемещаясь из одного со­
стояния в другое:

Смерть прекрасна и так же легка,
Как выход из куколки мотылька.
Уже в юности выпавший из советской системы, и в смер­
ти своей Олег Григорьев оказался «несостыкованным» с нею:
его тело неделю пролежало в морге, пока народ шумел
на майских митингах и вскапывал приусадебные --">