Анатолий Евгеньевич Матвиенко - Будни самогонщика Гоши - 2. Мир и нир

Будни самогонщика Гоши — 2. Мир и нир

Глава 1

1

Мужчине сложно заниматься исключительно мужским делом. Например — гнать нир или воевать. Женщины отвлекают. Применяют самое испытанное оружие — ссору. Мол, обидел ты меня. И я вся такая обиженная!

Можно, конечно, подыграть её тактике. Ответить, поспорить, доказать свою правоту, даже зная, что любые аргументы немедленно и без разбору отправятся пырху под хвост. Что бы ни сказал, у неё убойный и всё перекрывающий контраргумент: ты меня больше не любишь! Иначе бы не возражал!

А я к концу осени перестал отбивать выпады Мюи. И спорить тоже.

Потому что… Да! К восторгу моей мамы и сдержанному одобрению отца наши ночи любви не пропали даром. Срок — конец марта или апрель. Скорее бы!

Само собой, к беременной женщине совсем иное отношение. Особое. Пылинки не то что сдуваю — не даю им опуститься на её голову!

Я стал практически идеальным мужем. Но, с точки зрения жён, идеальных не бывает. Мюи нашла камень преткновения в постельных утехах.

Она ничуть не склонна к воздержанию. В Мульде о таком не слышали. Жёны утоляют прихоти своих мужей — всегда. Едва ли не в конце девятого месяца. Соответственно, отсутствие инициативы с моей стороны воспринято в штыки.

— Ты меня не хочешь! — заявила Мюи, восседая в центре траходрома. — До ужина есть время! Раньше, как приходил из рощи Веруна — набрасывался. А сейчас?

Аргументы о вреде слишком частого и страстного секса при беременности я привёл. Раз примерно тысячу. Потом ещё столько же. Но женщина в таких случаях не слушает ушами. Если чувства бурлят, остальное не существует. Молчу, жду. Объяснять — что тушить костёр бензином.

— Да, я безобразно толстая! Вон, даже папина хрымка Настья худее!

Слёзы. Классная штука — слёзы. Чтоб порыдать всласть, нужно прекратить поток слов. Значит, пришло время что-то ввернуть. Иначе: я вся такая плачу, а ты сидишь и молчишь, истукан! Нужно говорить, осознавая риск: любая фраза, хотя бы об устройстве ступичного подшипника ГАЗ-66, будет воспринята как повод повторить претензии.

— Любимая! Я знаю, почему ты плачешь. Ты боишься потерять меня…

— Да-а-а!!!

Она прыжком бросилась ко мне. Обвила шею руками. Серебряный клычок царапнул по щеке.

И больше никаких упрёков! А я ждал продолжения разборок. Вот и угадай…

Больше я ей ничего не говорил. Если не считать ласковых банальностей, когда гладил упрямые рыжие вихры. На прикроватном коврике тихо сопел и причмокивал Бобик, мой каросский волкодав. Он — наш единственный и бесстрастный свидетель ссор и примирений.

Мы сидели с женой, обнявшись, при тусклом вечернем освещении. Практически интимном. Надо сказать, темнеет во второй половине ноября рано. Когда на Кирах опускаются сумерки, в трапезной зажигают масляные лампы. Свет заходящего солнца едва пробивается через витражные стёкла — зелёные, красные, жёлтые. Они вставлены в мелкоячеистую раму. В Коруне, в доме брента Клая, всего пара застеклённых витражами окон. Часть затянута промасленным холстом, часть — вообще без ничего, только ставни. Девичья горница Мюи была самой светлой. Там в раме закреплены кусочки полупрозрачной слюды. Дорогие, к слову.

Пока строился каменный замок, мы с ней всё ещё жили в старом деревянном. От прежнего глея.

Наша спальня в Кирахе обошлась без слюды, только мутным стеклом, и тонула в полумраке. Сберегая кислород, я позволил единственную лампадку. Краснели угли в камине.

Я сам тут многое перестроил после прежнего владельца. Старый пол был щербатый, вытертый. Свежими досками перестелил. Деревом пахнет — дышал бы и дышал, больше, чем надо телу. Сундуков часть вынес. Соорудил шкафы, чтоб одёжа висела и проветривалась, а не прела в стопках. Стало уютнее. Мрак, интим… Широченная трёх- или даже четырёхспальная кровать. Всё благоприятствует любви. Полигон для Камасутры. Или римских оргий.

Здорово конечно, что наши ночные приключения дали результат. Точнее говоря, надежду на него. У меня был ещё один повод для беспокойства, о котором не говорил жене ни раньше, ни после этой ссоры, вдыхая запах её волос. А повод серьёзный: я не знал, кто и как получится. Сын или дочь — не так важно. Никто ещё не пробовал дать жизнь ребёнку от родителей из двух миров.

Мюи ни о чём не подозревает. Если бы она знала слово «генетика», то я для неё генетически — обычный хрым. У антов с хрымами рождаются прекрасные детки, только --">