Василий Илларионович Фартышев - Невечная мерзлота Повести

и около домика конторы стало по-рабочему пусто — вездеходы других бригад уже ушли на буровые. Контора никак не превращалась в деловое здание, походила на один из по­селковых домов, каким она до недавнего времени и бы­ла. В коридоре Виктора окликнул главный инженер партии Пилипенко:

—      Припозднился, Лунев! А на твоей пятнадцатой крюк полетел!

—      С кран-балки?! — похолодел Лунев.

Главный, как всегда, медлил с ответом.

—      Сварку запросили!

Странный человек был Пилипенко. Даже с самыми близкими он говорил всегда на повышенных тонах; Вла­димир Михайлович мог с нажимом орать о новом ко­стюме, отпуске, здоровье жены. К атому надо было при­выкнуть, таков был его характер, и Лунев привык уже. Не мог только принять эти важные паузы перед самыми простыми ответами. Сейчас в голосе моло­дого главного инженера звучало к тому же не то злорадство, не то подкалывание: ага, лауреат, подзале­тел?!

—      С пены!

У Лунева отлегло. Пена — металлические сани, на которых установлена буровая, — пустяк. Он зашел к главному механику и написал заявку на сварочную установку. Главмех полюбопытствовал, что стряслось, выслушал, сочувственно покивал, развел руками: не раньше обеда. До обеда мастер отправил тракториста бригады Гену Заливако по прежним стоянкам, набрать «сокращенных» геологами керновых ящиков: керн пора вывозить.

—      Штук сто брать? — спросил Гена.

—      Бери двести. Мы уже тысчонку метров прошли, лежит керн-то.

Тракторист уехал. «Хоть эта бодяга не висит боль­ше!» — мастер почувствовал себя свободнее. Когда дела скапливались, давили, ему хотелось расстегнуть ворот ру­башки, освободиться от лишней одежды. Крупный не в меру, он никак не мог привыкнуть к неожиданно вырос­шему телу. Ему было жарко в любой мороз.

Однако «висело» еще многое. Три члена бригады долж­ны были сегодня вернуться из отгулов, но почему-то за­держивались, а Виктор терпеть не мог ждать да догонять. Побаивался, что явятся парни навеселе и придется «власть употребить». Власть оказалась для него самой тяжелой ношей на свете.

От одного вида ящиков с консервами и консервиро­ванным молоком, мешков с олениной и говядиной, сирот­ливо, бездомно лежащих па снегу, у Виктора делалось на душе так, будто он потерял что-то ценное.

Сварщик, на Севере новичок, был, как все новички, старательный и исполнительный. Он вернулся на базу с дальней точки раньше, чем приехали трое выходных ра­бочих. Вместе с ним мастер погрузил продукты на сани САКа и отправил сварочную установку на буровую. Вот и еще два дела не висят больше — продукты и свар­ка! Но теперь надо было думать, на чем они сами добе­рутся до вышки. Да и пообедать пора. Он был чертовски голоден, потому что плохо завтракал в этот день.

Ожидание рабочих, поиски машины, обед отняли еще часа два. День, такой короткий в декабре, был уже на исходе, когда мастер с рабочими сел паконец в «уазик» в по хорошо торенной колее, по следу сварочной установки отправился на буровую. В дороге Виктор не удер­жался от замечаний рабочему Бирюкову: знает ведь, что его ждут, а застрял где-то, а тут жди, и сколько можно говорить!..

У поворота к буровой они увидели трактор с САКом. Поравнялись, остановились. Виктор вышел к сварщику:

—      Ну как?

—      Порядок, Виктор Иванович! Там цельный кусок, шестидесятка. Как раз на изгибе разломился, видно, водилом резко дернули.

—      Парни там что?

—      Анекдоты травят.

—      Трактор не вернулся еще? С ящиками?

—      При мне нет.

И тут планы мешались! Лунев рассчитывал сегодня же приступить к бурению, но одно цеплялось за другое, и если трактор вернется затемно, куда уж там бурить! А без трактора буровая как без сердца. Он натянул ворот свитера па подбородок и рот, чтоб не заругаться. Рабочие, разговорившиеся было в дороге, снова замолчали: они уже знали, в каких случаях мастер натягивает свитер — на роток накидывает платок. Спокойный, добродушный, да­же флегматичный, Виктор, рассвирепев, мог разнести в щепу вагончик.

Он посидел, снял со рта свитер:

—      Ну ладно, парни. Было и прошло!

Уже в сумерках над вершинами сосен и лиственниц показался копер буровой. Бригада не спала, сидела в по­темках — трактор, их электростанция, еще не вернулся. Бригадир Эдуард Постнов встретил Лунева у кухонного балка с чайником в руке, набитым снегом.

—      Как тут, Эдик?

—      Порядок. Мог бы еще неделю не приезжать.

Это была шпилька в его --">