Катрин Лове - Месье и мадам Рива

и ногам, отрубите ему голову, сломайте позвоночник, чтоб он наконец отвалил, урод чертов!

Я вдруг заметила, что Алексис пристально смотрит на меня в ожидании ответа. Видимо, он задал вопрос. Но я его не слышала.

Я извинилась и попросила повторить вопрос.

Менеджер в отчаянии схватился за голову: «Проснись, пожалуйста, ладно?»

Я уверила Алексиса в том, что он может на меня рассчитывать, ведь я человек ответственный, хоть и не привыкла к организованному туризму, и никогда не полагаюсь на волю случая.

— Ну, мы это еще проверим, — заметил менеджер, прежде чем оставить меня наедине с группой и четкими инструкциями. — Итак, ты их пересчитаешь, потом отведешь чего-нибудь попить, а то они начнут просить, как только усядутся по местам, потом запихнешь каждого по очереди в туалет и, наконец, доставишь на пятую платформу, где я к вам присоединюсь, и только попробуй кого-нибудь потерять, бизнес на ладан дышит, нам только не хватало сумасшедших вроде Рива, поняла?

2 В жизни не всегда приходится выбирать. Это факт!

Я снова увидела чету Рива в мае, и отнюдь не случайно. Жонас, их сын, тот самый, что подарил старикам круиз, в который они так и не отправились, решил заставить кого-то за все ответить. «Кто-то должен заплатить, но на сей раз не я», — написал он в письме к менеджеру турагентства. На бумаге в качестве заголовка стояло имя Жонаса Рива, возглавлявшего инвестиционно-консалтинговую компанию, и его партнеров, налоговых адвокатов.

Я держала в руках этот факс, когда мы еще были на корабле. Все развлекались, я тоже — в том числе и сомнительным способом, под покровом тьмы, когда губы Алексиса Берга касались моих губ или мои губы касались его губ, наши языки сплетались, и наши ноги, и все такое. Я даже не могу оправдать себя чем-то вроде легкого опьянения или усталости, потому что страсть, охватывавшая меня тогда, не имела ничего общего с влюбленностью, скорее это было расчетливое единение разума и плоти, желавших получить удовольствие здесь и сейчас, и оба мы с Алексисом знали, что на его или на моем месте мог быть кто угодно.

Письмо, отправленное Жонасом Рива администрации турагентства, переадресовали Алексису Бергу сразу же, не дожидаясь его возвращения из круиза. Алексис, бледный как мел, протянул мне письмо, когда мы стояли на центральной лестнице лайнера, вызывающе разодетой в золото и фальшивый синий кобальт. Сын Рива требовал полного возмещения потраченной суммы. Он обвинял менеджера Алексиса Берга в непрофессиональном, если не сказать скандальном, поведении на вокзале Л., где сотрудник не потрудился позаботиться о пожилой паре, как подобает работнику его квалификации. В случае необходимости господин Рива оставлял за собой право прибегнуть ко всем существующим мерам, в том числе судебному преследованию. Ясно было одно: сын Рива не принял во внимание тот факт, что сам заслуживал преследования за небрежное отношение к делу, ведь он даже не подумал спросить мнение родителей о дорогом круизе, прежде чем отдавать деньги, он не позвонил старикам накануне — узнать, не надо ли отвезти их на вокзал, собраны ли вещи, все ли в порядке. Вне себя, Алексис уже представлял, как его лишают квартальной премии, почти такой же значительной, как стоимость каюты-люкс и неиспользованной ванны месье и мадам Рива.

— Держи, возьми это письмо и разберись со своими Рива, — сказал мне Алексис, протянув письмо на широченной лестнице корабля.

— Но они вовсе не мои! Почему ты так говоришь?

— Неважно, разберись с ними. Сходи к ним и потолкуй как следует. Они должны подписать бумагу о том, что берут ответственность на себя. Это поставит на место их сопляка.

— Почему ты так злишься? — мой голос немного дрожал, поскольку я обращалась к человеку, которому не так уж и редко расточала ласки.

— А почему ты такая дура? — рявкнул он.

3 Куда ни глянь — всюду исковерканная красота

Воздух был теплым, свет мягким, стоял чудесный майский день. Извилистая дорога, по которой я ехала к супругам Рива, за зиму сильно пострадала, к старым шрамам прибавились новые, но после оттепели местные власти так и не удосужились начать ремонтные работы. «Будьте осторожны», — предупредил меня месье Рива по телефону. Мне пришлось настоять на том, что я приеду сама. Узнав, что я хочу встретиться по поводу жалобы («Какая еще жалоба?»), написанной их сыном («Правда? — удивился --">