Роберт С Джоунз - Сила притяжения

приближается к реальности, скажем так, необычной.

По сути, подлинные темы этого прекрасного романа — язык, сознание и реальность; скорее так, нежели более очевидные мотивы — здравый ум и безумие. Возможно, оттого мне роман напоминает не столько современные повествования о психушках (скажем, «Прерванную жизнь» Сюзанны Кейсен, с которой «Сила притяжения» поверхностно схожа), сколько великую духовную классику прошлого. Сказать, что «Сила притяжения» — книга о парне, который сходит с ума и осторожно приходит в норму, — все равно, что сказать, будто «Исповедь» святого Августина — книга о парне, который валяет дурака и решает поработать над собой и подтянуть свое неровное поведение. Наконец, «Сила притяжения» — не столько о том, что такое быть в здравом уме, сколько о том, что такое быть человеком.

Посреди романа квартиру Эммета грабят, уносят все его пожитки. Со стыдом и ужасом Эммет размышляет обо всех своих интимных секретах, которые теперь известны ворам. Странным образом, читая «Силу притяжения», сам как бы становишься жертвой взлома. Только взламывают ту часть нас, где прячутся мысли, которых мы вообще никому бы не открыли, ни за что, — и когда совершается это маленькое преступление, мы благодарны, и нам становится легче. Вот именно: как любой первоклассный роман, «Сила притяжения» вызывает почти непереносимую благодарность. Что касается меня, я признательна за эти неопровержимые улики, за это подтверждение моей веры в то, что хороший текст, литература, искусство непременно — и, если потребуется, вопреки нам самим, — все выдержит, останется и нас переживет.

Франсин Проуз

Часть первая КРОВ

Все существует; ничего не существует. Оба утверждения равно прозрачны. Беспокойный человек, к его несчастью, находится где-то между ними. Дрожащий и растерянный, в извечном плену у нюансов и оттенков, он не может найти опоры ни в стабильном существовании, ни в его отсутствии.

Эмиль Мишель Чоран

1

«Я уменьшаюсь», — с удовольствием отметил Эммет, сунув руку в карман джинсов, чтобы достать ключи.

Карман стал таким просторным, что Эммет без труда смог запустить туда кулак целиком и повращать.

«Он теперь почти как муфта», — изумился Эммет, доставая ключи.

Пока его рука путешествовала в кармане, брюки чуть спустились с талии. Эммет мысленно дал себе задание купить новый ремень и затянуть его потуже. Он провел рукой по гладкой коже под рубашкой.

Едва Эммет вышел на улицу, его ослепило солнце. Дома всегда царил полумрак, даже днем. Эммет специально его поддерживал, чтобы спастись от жары, да и к чему эти жизнерадостные солнечные лучи, когда приходится сидеть взаперти. На мгновение все вокруг стало расплывчатым и прозрачным, словно рентгеновский снимок. Эммет терпеливо поморгал, и мир восстановился.

Стоя у подъезда, Эммет застегнул куртку до самого подбородка, железная собачка «молнии» ущипнула шею. Куртка болталась, как мешок. Эммет подвигал плечами, и рукава затрепетали, точно крылья.

«С каждым днем все меньше», — радостно подумал он.

Прежде чем ступить на тротуар, Эммет внимательно посмотрел по сторонам. По утрам улица была безлюдной, но ему хотелось удостовериться, что нигде поблизости не бродит любопытный сосед, а в кустах не затаился домовладелец. Убедившись, что путь свободен, Эммет надел темные очки, и мир вокруг стал сине-зеленым.

Футболка уже прилипала к телу. Даже фланелевая рубашка, надетая поверх футболки, уже промокла под мышками.

«Представь, что тебе холодно. Представь, что сейчас зима и ты дрожишь от холода», — твердил себе Эммет, поворачивая за угол, чтобы поймать такси. С каждым шагом он потел все сильнее. Брюки уже можно было выжимать.

«Ну, давай, — он сжал зубы. — Представь себе, что ты без куртки едешь на лыжах, а вокруг снег. Представь, что ты спишь голым на глыбе льда».

Эммет вообразил лыжника на склоне горы. Сощурился, чтобы приблизить картинку. Теперь видно раскрасневшееся на морозе лицо. Эммет поежился, стараясь удержать образ. «Давай, — сказал он, — холод. Холод. Белый. Белый».

Лицо лыжника застыло у Эммета перед глазами. Уголки голубого нейлонового воротника дрожат на ветру. Эммет слышит шуршание лыж у подножия крутого склона и свист: лыжники, разогнавшись, летят против ветра. «Холод, холод, холод». — Эммет подгонял себя, пока не закружилась --">