Хулио Кортасар - Торито

когда увидел, как он завалился. Сразу отключился, бедняга. В тот раз я не радовался победе, было бы лучше, если бы мы провели красивый бой, четыре-пять раундов, как с Тани или с тем янки, Герман его звали, тот, что приезжал в красном авто, весь такой расфуфыренный. Он поартачился, но это было красиво. Какие удары, мамма миа. Он никак не сдавался и выкидывал такие номера, что... Но если говорить о номерах, брат, — тут надо вспомнить Колдуна. Откуда только мне его откопали. Он был уругваец, и знаешь, он был уже конченный, но оказался хуже других, он прилеплялся к тебе, как пиявка, и никак его не оторвешь. Егозит, егозит, и норовит перчаткой по глазам, меня прямо зло взяло. В конце я его отделал как миленького, он чуток зевнул, и тут уж я врезал ему от души... Куклу на пол, браток. «Куклу на пол бросаешь»^[3]... Знаешь, про меня даже танго есть, все такое. Я все еще помню кусочек: с бойни шагнул ты в центр, а из центра — прямо в Нью-Йорк... Мне его пели повсюду, когда мы собирались жарить мясо, по радио... Славно было слушать себя по радио, брат, старуха слушала все мои бои. И знаешь, она тоже меня слушала, раз она мне сказала, что узнала про меня по радио, потому что ее брат включил передачу про бой с одним итальянцем... Помнишь итальянцев? Не знаю, откуда их брал носатый, он привозил мне их свеженькими из Италии, и в «Ривер» устраивали такие бои... Он даже поставил меня драться с двумя братьями, с первым это было колоссально, в четвертом раунде вдруг пошел дождь, а нам так хотелось продолжать, потому что итальяшка был что надо, сцепились мы с ним — одно удовольствие, и тут как начали скользить, шлепаюсь я, шлепается он... Это был цирк, браток... Ясно, что бой прекратили. В следующем бою итальяшка получил за оба раза, и босс поставил меня драться с его братом и с еще одним типом... Какие это были времена, друг, тогда бои были в радость, собиралась вся компания, ты помнишь афиши, и автомобильные сигналы, какой шум поднимался в рядах, где сидел народ... Как-то раз я прочел, что боксер во время боя ничего не слышит, вот ерунда, брат. Конечно, слышит, думаешь, я не слышал, что там кричали гринго, хорошо еще, что в моем углу был носатый, апперкот, малыш, апперкот. И в отеле, и в кафе, все казалось так странно, браток, ты там не бывал. Потом в тренировочном зале, эти типы тебе говорят, а ты не понимаешь ни словечка. Все знаками, друг, точно немые. Хорошо еще, что там была она и босс, было с кем поболтать, и мы могли пить мате в отеле, а порой являлся кто-нибудь из своих, и пожалуйста, автограф, и давай, отделай этого гринго как следует, чтобы они знали, какие мы, аргентинцы. Они только о чемпионате и говорили, что тут поделаешь, они в меня верили, брат, и меня так и распирало, хотелось расколошматить всех и не останавливаться, пока не стану чемпионом. Но все равно я все время думал о Буэнос-Айресе, и босс ставил мне пластинки Карлоса и Педро Мафии, и танго, которое сочинили про меня, ты знаешь, что про меня сочинили танго? Как про Леги, точь-в-точь. Помню, раз мы с ней и с боссом поехали на пляж, весь день в воде, вот было здорово. Но не думай, что я там много развлекался, всегда тренировки, и следить за едой, и нельзя ничего делать, носатый не спускал с меня глаз: «Погоди, еще успеешь пожить всласть, малыш», — говорил мне он. Помню бой с Мокороа, вот это был бой. Знаешь, за два месяца до того босс мне уже говорил, что эта левая не в порядке, не открывайся с этой стороны, и менял мне спаррингов, и заставлял прыгать через скакалку и есть бифштекс с кровью... Хорошо еще, что он позволял мне пить мате, но немножко, мне всегда хотелось еще. И каждый день опять все то же, осторожно с правой, ты бьешь ею слишком открыто, учти, что этот парень не подарок. Будто я этого не знал, несколько раз я ходил его смотреть, и он мне нравился, он никогда не дрейфил, и у него был стиль, брат. Ты знаешь, что такое стиль, ты на ринге, и когда надо что-то сделать, ты делаешь это сразу же, не так, как те, что начинают бой с прикидки, удар туда, удар сюда, вверх-вниз, и так три минуты. Как-то один хмырь написал в «Эль Графико», что у меня нет стиля. Меня это разозлило, клянусь. Не стану говорить, что я был, как Райито, вот его стоило посмотреть, брат, и Мокороа был такой же. Скажу тебе только, что вскоре после начала у меня все в глазах было красным, я бил и бил, но не думай, что я этого не замечал, просто у меня получалось, а если получается хорошо, так чего и беспокоиться. Ты знаешь, как было с Райито, я с ним справился, но мог бы... И с Мокороа так же, чего --">