Владимир Иванович Степаненко - Дежурный по звездам

если все будет благополучно, — со знанием дела ответила медсестра, и вдруг в глазах ее мелькнул испуг: — Балерина — и ногу сломала. Вот ведь! — Словно до нее только сейчас дошел весь трагизм создавшегося положения.

— Она балерина? — переспросил Кузовлев, тоже удивленный и испуганный. — Как же она танцевать-то будет?

— Вы останетесь пока здесь или уедете сегодня же? — спросила медсестра.

— Мне надо прибыть в часть не позже двадцать пятого!

— Вы военный?

— Да.

— Если не секрет, кто?

— Летчик.

— Знаете, я так сразу и решила, — затараторила медсестра. — Только летчики такие смелые.

— Ну это вы напрасно. Смелых ребят у нас много.

Медсестра вздохнула, думая о чем-то своем. «Если бы вы были девушкой, то узнали, как ведут себя парни. Стоит один раз сходить на танцы. И все ясно».

Лейтенант Кузовлев устроился за столом, уставился на белый лист бумаги. Ему многое хотелось написать своей попутчице. Но слова не шли в голову. Собрать, отыскать самые нужные, чтобы успокоить ее и поддержать, если это возможно.

«Дорогая Наташа!» — написал он и тут же зачеркнул. Он не имел права так фамильярно обращаться к женщине, которую знал около двух часов, хотя сердце подсказывало, что волей случая они стали близкими.

«Наталья Николаевна». Выходило слишком официально. Он поспешно зачеркнул и это обращение. Нет, напрасно он мучил себя: никак не приходила та единственная фраза, которая должна задать нужный тон письму.

Резко наклонился над столом и, сильно нажимая грифелем на бумагу, написал: «На всякий случай. Лейтенант Владимир Кузовлев».

— Я написал записку Наталье Николаевне. — Кузовлев согнул листок пополам. — А то, что я не смогу здесь задержаться, пожалуйста, передайте на словах.

— Передам. — Медсестра поймала взгляд лейтенанта и все поняла: — Да вы еще встретитесь! Не огорчайтесь. Вот увидите!

— Спасибо на добром слове! — отозвался Кузовлев. Его рассеченные губы растянулись в улыбке, и шрам побелел.

Привокзальное отделение милиции находилось рядом с камерой хранения. За обтертой стойкой, почти не сохранившей следов масляной краски, сидел дежурный капитан милиции с красной повязкой.

— Я отстал от поезда. К кому мне обратиться?

— Так это вы? — грозно спросил капитан, с шумом отодвигая стул. Вслед за грохотом упавшего стула на Кузовлева обрушился поток слов: — Мы с ног сбились! Вас давно ищут. Вы о чем думаете? Где пропадали? Вещи ваши где снимать? Кто это должен решать, по-вашему? Документы при вас?

Словно в подтверждение слов капитана, сразу ожили все репродукторы на железнодорожной станции. Они перекликались между собой, как болтливые сороки в лесу:

— Пассажир, отставший от поезда «Сочи — Москва», срочно зайдите в отделение милиции! Пассажир, отставший от поезда «Сочи — Москва», срочно зайдите в отделение милиции…

— Я женщину отвозил в больницу на «скорой помощи». У нее перелом ноги, — медленно, стараясь как можно отчетливее выговаривать каждое слово, сказал лейтенант Кузовлев. — Кстати, она тоже отстала от поезда. Мы ехали с ней в одном купе. О ее вещах тоже надо позаботиться.

— Как ее зовут?

— Наталья Николаевна Гуляева.

— Куда она ехала?

— По-моему, в Москву.

— Скорый поезд вы пропустили, — сказал, заметно подобрев, капитан. — Через сорок минут подойдет экспресс «Адлер — Москва». Я вас устрою. В Ростове ваши вещи должны снять. Я получил телеграмму.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Прибыв к месту назначения (Кузовлев когда-то здесь служил), он не стал дожидаться городского автобуса и отправился в военный городок пешком по «тропке холостяков» — так шутя офицеры называли дорожку, по которой зимой и летом, в снег и дождь они бегали, чтобы сократить путь, на свидания к знакомым девушкам.

Кузовлев поставил чемодан на землю и, присев на него, невольно улыбнулся. Наконец-то его дорожные волнения остались позади. На «разборе» ему, видно, придется рассказать ребятам о своих приключениях. Вещи свои он нашел в Ростове. Военный комендант, вручая ему военный костюм и чемодан, грозился сообщить в полк.

Боясь дальнейших неожиданных приключений, Кузовлев не задержался в Ростове. От военного коменданта он поехал на аэродром. Около самолетов он сразу почувствовал себя в родной стихии. Здесь все было знакомо до мелочей и казалось до боли родным: снующие заправщики с огромными цистернами керосина, самолеты, --">