Алексей Михайлович Ремизов - Том 8. Подстриженными глазами. Иверень
Название: | Том 8. Подстриженными глазами. Иверень | |
Автор: | Алексей Михайлович Ремизов | |
Жанр: | Русская классическая проза | |
Изадано в серии: | Ремизов М.А. Собрание сочинений в 10 томах #8 | |
Издательство: | неизвестно | |
Год издания: | 2000 | |
ISBN: | неизвестно | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Том 8. Подстриженными глазами. Иверень"
В настоящий том Собрания сочинений А. М. Ремизова вошли его книги «Подстриженными глазами» и «Иверень», созданные в эмиграции в 1930-1940-е гг. Это произведения особого синтетического жанра, соединившего в себе черты романа, сказки и литературных мемуаров. В книге «Подстриженными глазами» рассказывается о детстве и юности Ремизова, колоритные картины московского купеческого быта конца XIX в. чередуются с фантастическими историями, размышлениями о судьбах русской литературы. «Иверень» посвящен годам юности писателя, когда он был увлечен идеями революционного переустройства мира, и одновременно — это рассказ о начале его литературного пути, о жизни литературной богемы. Книга «Иверень» впервые издается в России.
Читаем онлайн "Том 8. Подстриженными глазами. Иверень". Главная страница.
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (304) »
А.М. Ремизов Том 8. Подстриженными глазами. Иверень
А. М. Ремизов. Париж. 1952 г.
ПОДСТРИЖЕННЫМИ ГЛАЗАМИ Книга узлов и закрут моей памяти{*}
УЗЛЫ И ЗАКРУТЫ
В[1] человеческой памяти есть узлы и закруты, и в этих узлах-закрутах «жизнь» человека, и узлы эти на всю жизнь. Пока жив человек. Говорят, что перед смертью «вспоминается вся жизнь», так ли это? и не искусственный ли это прием беллетристики? Перед смертью ничего не вспоминается — «одна мука телесная» и больше ничего. Потому что «смерть» это только какой-то срыв, но никакой конец — ведь и самое слово «конец» тоже из беллетристики. Узлы памяти человеческой можно проследить до бесконечности. Темы и образы больших писателей — яркий пример уходящей в бездонность памяти. Но не только Гоголь, Толстой, Достоевский, но и все мы — постоянные или просто сотрудники, гастролеры и иногородние, и те, кто выпускает свои книги в издательстве, и те, кто за свой счет, и те, кто, как я, терпеливо переписывает без всякой надежды на издание, все равно, все мы в какой-то мере на своих каких-то пристрастиях, на вдруг напахивающих мотивах ясно видим по явной их беспричинности нашу пропамять, и кто же не чувствует, что о каком-то конце можно говорить только в рассказах, искусственно ограниченных. Узлы сопровождают человека по путям жизни: вдруг вспомнишь или вдруг приснится: в снах ведь не одна только путаница жизни, не только откровение или погодные назнамена́, но и глубокие, из глуби выходящие, воспоминания. Написать книгу «узлов и закрут», значит написать больше, чем свою жизнь, датированную метрическим годом рождения, и такая книга будет о том, «чего не могу позабыть».Разве могу забыть я воскресный монастырский колокол густой, тяжелым серебром катящийся поверх красных Захаровских труб и необозримых Всехсвятских огородов с раскрытыми зелеными парниками, легко и гулко проникающий в распахнутые окна детской, раздвигая, как ивовые прутья, крепкие дубовые решетки — предосторожность и преграду лунатикам.
Родился я в сердце Москвы, в Замоскворечье у Каменного «Каинова» моста, и первое, что я увидел, лунные кремлевские башни, а красный звон Ивановской колокольни — первый оклик, на который я встрепенулся. Но моя память начинается позже, когда с матерью мы переехали на Яузу, и там прошло мое детство поблизости от самого древнего московского монастыря — Андрониева. Летним блистающим утром в воскресенье, когда Москва загорается золотом куполов и гудит колоколами к поздней обедне, из всех звонов звон этого колокола, настигая меня в комнате или на Яузе на тех окатистых дорожках, где ходить не велено и где спят или бродят одни «коты» с Хитровки, возбуждал во мне какое-то мучительное воспоминание. Я слушал его, весь — слух, как слушают песню — такие есть у всякого песни памяти, как что-то неотразимо знакомое, и не мог восстановить; и мое мучительное чувство доходило до острой тоски: чувствуя себя кругом заброшенным на земле, я с горечью ждал, что кто-то или что-то подскажет, кто-то окликнет — кто-то узнает меня. И теперь, когда в Андрониеве монастыре расчищают Рублевскую стенопись, для меня многое стало ясным. И еще раньше — я понял, когда читал житие протопопа Аввакума: в Андрониеве монастыре сидел он на цепи, кинутый в темную палатку — «ушла в землю»: «никто ко мне не приходил, токмо мыши и тараканы, и сверчки кричат и блох довольно». И тот же самый колокол — «густой тяжелый колокольный звон» Достоевского по жгучести самый пламенный образ в мировой литературе: мать, просящая у сына прощенье. Я хочу сказать — я чувствую непрерывность жизни духа и проницаемость в глубь жизни; искусство Андрея Рублева, страда и слово Аввакума и эта жгучая память Достоевского — этот вихрь боли — Мать с ее «глубоким медленным длинным поклоном», все это прошло на путях моего духа и закрутилось в воскресном колокольном звоне древнего московского монастыря. И я знаю, этот звон — с него начинается моя странная странническая жизнь — я унесу с собой.
Весенний зеленый вечер, у соседей зацвела черемуха, и эти белые цветы для меня, как в Париже весною каштан. Я вышел, когда совсем смерклось и зелень вдруг почернела. Мать ушла ко всенощной и долго не возвращается — я и вышел ее встретить, --">
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (304) »
Книги схожие с «Том 8. Подстриженными глазами. Иверень» по жанру, серии, автору или названию:
Лев Николаевич Толстой - Полное собрание сочинений. Том 4. Произведения севастопольского периода. Утро помещика Жанр: Русская классическая проза Год издания: 1935 Серия: Толстой, Лев Николаевич. Полное собрание сочинений в 90 томах (1928-1958) |
Александр Серафимович Серафимович - Собрание сочинений в четырех томах. Том 3 Жанр: Русская классическая проза Год издания: 1987 Серия: Александр Серафимович Серафимович. Собрание сочинений в четырех томах |
Лев Николаевич Толстой - Война и мир. Том 1 Жанр: Литература ХIX века (эпоха Промышленной революции) Год издания: 2010 Серия: Война и мир |
Владимир Галактионович Короленко - Том 5. История моего современника. Книга 1 Жанр: Русская классическая проза Год издания: 1954 Серия: Собрание сочинений в десяти томах |
Другие книги из серии «Ремизов М.А. Собрание сочинений в 10 томах»:
Алексей Михайлович Ремизов - Том 11. Зга Жанр: Русская классическая проза Год издания: 2015 Серия: Ремизов М.А. Собрание сочинений в 10 томах |
Алексей Михайлович Ремизов - Том 5. Взвихрённая Русь Жанр: Русская классическая проза Год издания: 2000 Серия: Ремизов М.А. Собрание сочинений в 10 томах |
Алексей Михайлович Ремизов - Том 7. Ахру Жанр: Русская классическая проза Год издания: 2002 Серия: Ремизов М.А. Собрание сочинений в 10 томах |
Алексей Михайлович Ремизов - Том 8. Подстриженными глазами. Иверень Жанр: Русская классическая проза Год издания: 2000 Серия: Ремизов М.А. Собрание сочинений в 10 томах |