Николай Александрович Лейкин - Телефон поставлен

на службѣ,- послышался голосъ мужа. — Третій разъ ты меня отрываешь. А ходить къ телефону такъ далеко…

— А что за важность! Нелюдимъ… Суровый, черствый… Только дѣла одни на умѣ,- сердито отвѣтила она и дала отбой у телефона.

Наконецъ пріѣхала мадамъ Берель снимать мѣрку для корсета, и Колыванцева оторвалась отъ телефона. Около часа она занималась съ корсетницей и сдѣлала ей заказъ.

Затѣмъ изъ магазиновъ начали приносить заказанное по телефону. Принесли изъ кондитерской ромовую бабу и пирогъ, изъ фруктоваго магазина фрукты, потомъ закуски, вино. У Колыванцевой не было денегъ, чтобъ разсчитаться за принесенныя покупки, и она говорила принесшимъ:

— Вамъ придется съ полчаса подождать, пока мужъ вернется со службы. Вернется онъ и уплатитъ по вашимъ счетамъ. Онъ теперь скоро будетъ дома. Подождите.

Въ шестомъ часу пріѣхалъ домой мужъ со службы. Онъ былъ голоденъ, не въ духѣ, мрачный, усталый. Сухо поцѣловавъ жену, онъ прошелъ въ кабинетъ. Жена слѣдовала сзади.

— Максъ, а я безъ тебя накутила по телефону, — виновато говорила она. — Вотъ счета, по которымъ надо заплатить. Тутъ ничего нѣтъ лишняго, кромѣ цвѣтовъ. Но нельзя-же и безъ цвѣтовъ быть. Теперь у всѣхъ цвѣты. Насъ и то осуждаютъ, что у насъ рѣдко бываютъ цвѣты. А сегодня у насъ гости.

— Не слѣдовало-бы гостей-то звать, — сердито пробормоталъ Колыванцевъ. — У меня и такъ денегъ въ обрѣзъ.

— Ахъ, другъ мой, меня телефонъ соблазнилъ. Но зато у тебя сегодня будетъ винтъ, твой любимый винтъ.

И Колыванцева ласково чмокнула мужа въ лысину.

Когда Колыванцевъ увидалъ счета поставщиковъ — онъ ахнулъ. Ему пришлось заплатить что-то больше шестидесяти рублей.

— Ты меня совсѣмъ разорила. Я вѣдь послѣднія деньги отдаю… — говорилъ онъ. — Зачѣмъ ты сельтерской-то воды заказала? Вѣдь у насъ есть вода…

— Ахъ, да вѣдь телефонъ… — вздохнула Колыванцева.

— И вино. Зачѣмъ такое дорогое вино? Мы никогда такого не пьемъ. Вѣдь это ужасъ, сколько заплатить приходится. И фрукты… Къ чему такіе дорогіе фрукты?

— Не сердись. Я тебѣ сюрпризъ приготовила. Зато у насъ сегодня къ обѣду будутъ для тебя раки…

— А для раковъ теперь даже и не время. Сидѣлые… Они хороши только лѣтомъ. Фу, сколько денегъ! А я такъ стѣсняюсь! И чего это тебѣ вздумалось? Надо платить.

— Телефонъ, Максъ… — оправдывалась Колыванцева. — Телефонъ.

Кряхтя отъ неудовольствія, Колыванцевъ послалъ съ лакеемъ деньги ожидавшимъ поставщикамъ.

О заказѣ корсета Колыванцева не сказала мужу ни слова, но въ утѣшеніе его подсунула ему записку «для памяти» и проговорила:

— Зато посмотри, сколько въ одинъ день принесъ намъ этотъ телефонъ экономіи! Два рубля сорокъ восемь копѣекъ. Два рубля сорокъ восемь… Эти деньги мы должны были-бы заплатить за проѣздъ за закупками… За проѣздъ и на письма, если-бы у насъ телефона не было. А тутъ экономія.

— Да, экономія… Хороша экономія! Два рубля съ экономили изъ-за телефона, а шестьдесятъ рублей слишкомъ издержали изъ-за того-же телефона. И только изъ-за телефона, чортъ его возьми! — сердито бормоталъ Колыванцевъ.

Вечеромъ у Колыванцевыхъ были гости и онъ проигралъ имъ въ винтъ двадцать два рубля.

— А все телефонъ проклятый! — мысленно воскликнулъ онъ, и лицо его покрылось красными пятнами.

1903

--">