Сергей Николаевич Сергеев-Ценский - Том 1. Произведения 1902-1909

окружающих его людей. В своей повести Сергеев-Ценский художественно исследовал тип накопителя и вынес ему — на примере далеко не худшего из них — свой недвусмысленный приговор.

О повести «Движения» К. И. Чуковский писал: «Нечаянную радость принес литературе наступивший год — повесть Сергеева-Ценского „Движения“… даже изумляешься, откуда в наше заплеванное время этакая чистота и красота!»^[14]

Несомненна связь между творческими успехами писателя в начале десятых годов и новым революционным подъемом в стране. На Сергеева-Ценского не могло не повлиять и личное общение с видными большевиками. В. Д. Бонч-Бруевичу он передал для публикации в партийной прессе стихотворение в прозе «Когда я буду свободен» и другие произведения. Совместно с Н. С. Ангарским (Клестовым) Сергеев-Ценский деятельно участвовал в работе «Книгоиздательства писателей в Москве». Имя Сергеева-Ценского было помещено в объявлении о постоянных сотрудниках большевистской газеты «Звезда», опубликованном на первой странице первого номера ленинской газеты «Правда».

Царская полиция не обходила вниманием автора «крамольных» произведений. Вот характерный эпизод, рассказанный писателем:

«Когда в 1910 г. в большевистской газете „Звезда“ появилось несколько моих стихотворений в прозе под общим заглавием „Когда я буду свободен“, на территории моей дачи близ Алушты появились (ввиду приезда царя в Ливадию) три околоточных надзирателя столичной полиции и объявили мне, что я нахожусь у них под надзором… А я смотрел на них как на строительный материал для своей эпопеи и обдумывал в это время этюд для нее — рассказ „Пристав Дерябин“, который и был написан мною в этом же 1910 г., осенью, по приезде в Петербург»^[15].

В «Приставе Дерябине» Сергеев-Ценский вывел одного из столпов царской полиции, фигуру далеко не заурядную. Дерябин — типичный царский палач, садист, взяточник, вымогатель, но в то же время он видит дальше своих собратьев по профессии. Он мыслящий полицейский, как верно заметили критики. Он отчетливо сознает свою роль в государственном механизме. «Россия — полицейское государство, если ты хочешь знать, — откровенничает Дерябин. — А пристав — это позвоночный столб, факт! Его только вынь, попробуй, — сразу кисель!.. Полиция работает, ночей не спит, только от полиции и порядок. Ты его в красный угол на почетное место, полицейского, а он у нас в том углу, где ночные горшки ставят». Прочитав повести Куприна «Гранатовый браслет» и «Пристав Дерябин» Сергеева-Ценского, Горький писал одной своей корреспондентке: «Чудесно. И я — рад, я — с праздником! Начинается хорошая литература»^[16].

Живя в Алуште, Сергеев-Ценский в своем творчестве не ограничивался крымскими впечатлениями. «Производственный материал для писателя — человек, — любил повторять Сергеев-Ценский, — и чем больше видит и наблюдает людей писатель, тем лучше». Особенно много поездок совершал Сергеев-Ценский в 1906–1914 годах. Он посетил самые отдаленные уголки страны. Поездкой в Сибирь в 1910 году был навеян «Медвежонок». Писатель так изучил сибирскую жизнь, что Вячеслав Шишков утверждал, что автор «Медвежонка» — коренной сибиряк.

Действие повести происходит в небольшом сибирском городке, в котором расквартирован полк. Жизнь армии в мирное время — вот главная тема «Медвежонка». Писатель видит неспособность царизма радикально изменить положение в армии, терпевшей поражения в русско-японской войне. Полк возглавляет патриархально-добродушный, но увязший в болоте обывательщины, унизившийся до казнокрадства полковник Алпатов. Не менее печально и то, что судьба Алпатова и назначение нового командира полка зависят от бездушного, высокомерного, страшно далекого не только от солдатской массы, но даже и от офицеров барона, который на место Алпатова присылает своего ставленника — «маленького, щупленького» полковника Курча.

Глубина раздумий, разнообразие тематики, высокое мастерство присущи произведениям Сергеева-Ценского предвоенных лет. Ослепляюще красочен южный пейзаж в рассказах «Неторопливое солнце» и «Улыбки». Сатирически изображен окаменевший душой высокопоставленный чиновник в рассказе «Ближний», который не в состоянии «возлюбить» далеких от него по общественному положению «ближних», а что касается природы, то «человеку за лампу и ванную он все-таки больше был признателен, чем богу за солнце и море». Чистую, возвышенную любовь --">