Александр Воинович - Отель «Парк» (Повесть)

еще раз побывать в тех местах.

Противиться этому желанию я не имел сил. Оно манило, как зеленый луг с душистыми цветами. Начать рискованное путешествие решил вечером второго дня. А коль скоро решение было принято, я хотел осуществить его как можно скорее. Но так скоро сделать это было нельзя. На одном желании далеко не уедешь. Поезд на Ниш шел лишь утром следующего дня.

Минула беспокойная, полная противоречивых, мечтаний ночь. Наступило солнечное утро, третье с того дня, когда я выполнил задание. Еще несколько часов, и я увижу желаемое.

Поезд мчался от Куршумлии к Нишу. Я сидел в купе и думал о странности и необъяснимости своего поступка. Может быть, в душе я лелеял надежду где-нибудь в Нише случайно встретить Мику? Может быть, мне хотелось побольше разузнать о том, что произошло позже? Или своими глазами посмотреть, не начали ли немцы применять репрессии по отношению к мирному населению? При одной мысли об этом руки у меня судорожно сжимались в кулаки и желание мстить охватывало с еще большей силой.

Был полдень, когда поезд остановился на Нишском вокзале.

Итак, через десять минут я буду на месте, которое меня так притягивает. Сильное волнение охватило меня. Мне показалось, что все знают, зачем я иду. Но это продолжалось одно мгновение. Уже после первых шагов я стал успокаиваться. Вокруг было спокойно. Люди шли по своим делам. Никто не обращал на меня никакого внимания. Тревога улетучивалась, но вместе с ней исчезало желание побыстрее подойти к отелю «Парк». Времени было достаточно. До захода солнца и полицейского часа, который начинался в восемь часов, я мог не спеша все осмотреть. Поэтому пошел пешком. Чем ближе подходил я к главной улице и памятнику, тем живее были воспоминания. Народу на улицах было немного. Но мне чудилось, что уже темно, что горят фонари и слышится рев пьяных голосов, музыка и песни.

Площадь возле памятника была пуста. Отдельные фигуры, не задерживаясь, проходили по мостовой. Чаще попадались немецкие патрули. Теперь они состояли из двух-трех солдат.

На груди военных полицейских поблескивали металлические жетоны.

За памятником была кондитерская, где мне отказали в стакане воды. Я горько усмехнулся при одной мысли о ее хозяине. Вот и кафе, из которого в тот вечер неслись песни и музыка. Теперь здесь тихо. Внутри несколько человек. Вокруг тихо, но в ушах у меня раздавались голоса, подобные тем, что я слышал тогда. Перед глазами все рельефнее возникали детали происшедшего. Вот угол возле банка. Справа — отель. Я повернул к нему. Лицо пылало. Необъяснимое чувство охватило меня. Словно я еще раз шел на операцию. Миновал террасу.

Через каждые десять метров стояли люди в штатском. Они были без оружия и походили на почетный караул погибшим оккупантам. Но, по существу, это был почетный караул грядущему. Они выстроились в честь нашей борьбы. На перекрестках и у подъездов торчали эсэсовцы с автоматами на груди.

Я шел медленно, в своих узких брючках и ученической фуражке на голове. Теперь я был одет иначе, чем в ту ночь. Штатские агенты меня не интересовали. Внимание привлек часовой-эсэсовец. Хотелось подойти поближе к нему, рассмотреть его. Он тупо уставился на меня. Кто знает, о чем он думал в эту минуту? Но одно, конечно, не приходило ему в голову и не могло прийти — то, что перед ним стоял паренек, два дня назад бросивший гранату в отель «Парк».

Я пошел дальше. Стал осматривать здание. Стеклянная стена отеля была почти целиком разбита. Изнутри ее чем-то завесили. Приблизился к тому углу, где толпа фашистских солдат пыталась перепрыгнуть через ограду. Земля здесь была опалена взрывом. Трава измята. Повсюду валялись обрывки бинтов.

Сейчас все тихо. Музыка больше не играла. Не раздавалось «Лили Марлен».

Я остановился около дома, где работал отец.

На стене красовалось большое объявление. Я вздрогнул. Как это я не заметил его до сих пор! Немцы предлагали вознаграждение сто тысяч динаров тому, кто выдаст или поможет обнаружить живым или мертвым преступника, напавшего на отель «Парк».

Погрузившись в чтение объявления, в котором немцы подробно перечисляли приметы, я и не заметил, как ко мне кто-то подошел. Почувствовав на плече тяжелую руку, вздрогнул. Передо мной стоял отец.

— Ты чего здесь делаешь? — нахмурившись, спросил он.

— Пришел вот…

— Нашел время приходить, — оборвал меня он, — и рот разевать! Уходи отсюда!

И --">