Николай Григорьевич Михайловский - Рассказы о советских флотоводцах

Михайловский Николай Григорьевич

Рассказы о советских флотоводцах

Аннотация издательства: Произведения известного писателя-мариниста Н. Г. Михайловского, собранные в этой книге, представляют своеобразную летопись Северного флота в дни Отечественной войны и в мирные годы, где беллетристические произведения соседствуют с художественно-документальными повествованиями. Читатель встретит здесь рассказы о боевых делах командующего флотом в годы войны адмирала А. Г. Головко, выдающихся североморских подводников Н. Лунина, И. Колышкина, Г. Щедрина и еще многих, чьи имена остались в истории навечно.

Рассказы о советских флотоводцах

Только звезды нейтральны...

Кончилась долгая полярная ночь. Рассеивалась тоскливая темнота. Стихал ветер океана, устало облизывая вершины сопок. Потускнела белесая дуга северного сияния, висевшая в небе словно ворота в далекие неведомые миры.

Душенов смотрел в окно. Ничто здесь не напоминало знакомые южные края. Разве думал он, столько лет прослужив начальником штаба Черноморского флота, что придется сняться с якоря и двинуться на край земли. Правда, военный человек должен быть готов ко всему. И все-таки очень уж неожиданно пришел приказ о назначении его командующим Северной флотилией. Казалось бы, повышение должно обрадовать. И еще какое повышение! Но Душенов не радовался. Слишком много сил было отдано Черноморскому флоту. Да и привычка — вторая натура. Графская пристань, исторические памятники, корабли на рейде, каждый камень Севастополя был знаком ему и бесконечно дорог. Все это накрепко вошло в его жизнь, и расстаться с этим было невмоготу.

А жена, к его удивлению, сразу же деловито стала готовиться к отъезду.

— Костя, я постригусь, — заявила она. — Ведь мы едем на Север... Зачем мне такая тяжесть?

Она вынимала шпильки, трясла головой, и роскошные светло-каштановые волосы обнимали ее плечи, спину. Душенов помахал пальцами у носа жены:

— Только посмей!

Она лукаво улыбнулась и не спешила собрать волосы в пучок.

К вечеру второго дня квартиру захламили чемоданы, тюки, коробки.

— А книги, книги еще не упакованы! — восклицала она. — Как же там без книг?

Душенов с грустной улыбкой поглядывал на оживленную, хлопочущую жену.

И Юрка, сын, от радости не ходил, а летал. Начитался Жюля Верна и мечтал следовать по ледяной пустыне к полюсу за капитаном Гаттерасом, доктором Клаубони. Он таинственно шептался о чем-то с мальчиками, что-то такое записывал в школьную тетрадку и обещал, когда приедет на Север, исследовать, выяснить, сообщить «подробности письмом»...

Душенов последний раз затянулся, потом сунул папиросу в выдвижную пепельницу, ввинченную возле окна, и вошел в купе. Жена в пестром халате, в косынке, под которой горой возвышалась прическа, лежала на нижней полке. Юрка в новой пижамной куртке, топорщившейся на нем мешком, сидел у матери в ногах и читал вслух:

«...Шандон и его товарищи напрасно искали удобный для судна проход. Пройдя три мили, они без труда поднялись на ледяную гору высотой около трехсот футов. Взору их предстала безотрадная картина: хаос льдов напоминал развалины какого-то гигантского города с поверженными обелисками, с опрокинутыми башнями и руинами дворцов...»

Не отрывая глаз от книги, сын сказал:

— Папка, садись и слушай!

Жена с готовностью отодвинулась к стенке. Душенов потянулся к термосу с кофе, но жена тут же накрыла ладонью его руку:

— Не надо, Костя. Опять ведь до утра не уснешь. Ладонь у нее была холодная.

— Замерзла? — спросил он, радуясь ее улыбке.

— Нет, мне тепло. Приляг, отдохни.

Душенов расстегнул воротник кителя, и сразу как-то легко стало дышать. Только сейчас понял, что ему мешал тугой воротник. Снял китель, лег на свою полку. Показалось, что полка дрогнула и прогнулась под его грузным телом. Голова коснулась холодной жесткой подушки. Простыня была пропитана запахом хозяйственного мыла. Непривычно. Вспомнилась широкая кровать, приятно пахнущее белье: жена, стирая простыни и наволочки, специально для запаха бросала в бак с кипящим бельем кусочки туалетного мыла.

Душенов закрыл глаза. Под боком у него мерно отстукивали

--">