Ильяс Есенберлин - Заговоренный меч

Ильяс ЕСЕНБЕРЛИН ЗАГОВОРЕННЫЙ МЕЧ

КОЧЕВНИКИ

КНИГА ПЕРВАЯ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I

Разве смерть не самое надежное оружие в твоих руках? Разве не твой предок Чингисхан вынул его из ножен, чтобы покорить мир?

Тебе завещано это веками проверенное оружие!

А жалость?.. Кто из чингизидов позволил ей когда-либо пробраться в свое сердце. Степная чернь, если пощадишь ее, сама с презрением отвернется от тебя. Она на то и существует, чтобы идти на смерть за тебя!

На громадной леопардовой шкуре лежал Абулхаир, и голова зверя с оскаленной пастью была у него под локтем. Повернулся на другой бок и снова погрузился в думы…

Да, да… Смерть — это прежде всего оружие. Не для баловства употреблял ее великий предок. Лишь ею поддерживал он железную дисциплину в своем войске. Не только в преданиях сохранились об этом сведения, но и в книгах иноземцев. Один из них, румиец, посетил когда-то ставку самого Чингисхана и записал все о знаменитой дисциплинарной ясе. Персы потом перевели эту книгу на свой язык. Там сказано: «Кто осмелился назвать себя ханом, не будучи избранным специальным курултаем, тому — смерть. Смерть также тем, кто будет уличен в сознательном обмане, кто в торговых делах трижды обанкротится, кто окажет помощь пленнику против воли пленившего кто не отдает беглого раба хозяину, кто самовольно оставит порученный ему пост, кто будет уличен в предательстве, воровстве, лжесвидетельстве или в непочтении к старшим… Смерть… смерть… смерть!..»

Зашевелились губы Абулхаира. Все, что читал он когда-нибудь, запоминал наизусть.

«Относительно монгольского войска. По высочайшему установлению Чингисхана десять воинов подчиняются одному десятнику — онбасы, а десять онбасы — одному сотнику — жузбасы. Над десятью жузбасы возвышается один мынбасы, а во главе десяти тысячников-мынбасы — один темник. Всеми войсками командуют два или три нойона. Все они подчиняются главнокомандующему…»

Не случайно было такое построение войска. Так легче было держать в страхе людей, потому что круговой порукой были они связаны, а развязкой могла быть только смерть.

«Когда же войска находятся на войне и из десяти человек бежит один, или двое, или трое, или больше, то все они умерщвляются, а если бегут все десять, а не бегут другие сто, то все умерщвляются; и, говоря кратко, если они не отступают сообща, то все бегущие умерщвляются; точно так же, если один, или двое, или больше смело вступят в бой, а десять других не следуют за ними, то их тоже умерщвляют, а если из десяти попадает в плен один или больше, другие же товарищи не освобождают их, то они тоже умерщвляются…»

Кровавые следы оставили на земле предки, и нам предстоит идти по ним, не сворачивая в сторону. А это значит, что не должно быть жалости к своим и чужим. Разве жалели кого-нибудь чингизиды ради достижения своих целей?

Четырех сыновей имел Чингисхан: Джучи, Джагатая, Угедея и Туле. Еще при жизни разделил он между ними завоеванные земли, и каждый правил своим улусом. Центральную часть империи составлял удел великого Чингисхана — Монголия и Северный Китай. К закату располагался улус Угедея, в который входили земли к востоку и западу от Алтайских гор; центром улуса был район Чугучака. Третью часть составлял улус Джагатая, включавший восточные области Средней Азии до Амударьи. Центром этого улуса был город Алмалык. Иран, Ирак и Закавказье входили в улус Туле и его сына Хулагу, а центром был Тебриз. Последняя, пятая, часть империи принадлежала самому старшему сыну — Джучи и составляла улус, включавший все земли, «куда доходили копыта монгольских лошадей», — от кипчакских степей до дунайских долин. Центром улуса до смерти Джучи была окрестность горы Улытау, а потом город Сарай в низовьях Едиля — Волги.

Но со смертью Чингисхана началась между его сыновьями борьба за великий престол в Каракоруме. В кладбище превратилась тогда вся степь. И при внуках и правнуках продолжалось это междоусобие, не ослабевая ни на минуту. Потомки Джучи и Туле составляли один лагерь, а им противостояли потомки Угедея и Джагатая.

Угедей воссел на престол в Каракоруме, а после его смерти стал великим ханом сын его Гуюк. Его-то и сменил хан Мунке — один из сыновей Туле. А когда избирали его великим ханом, сыновья Угедея и Джагатая не приехали на великий курултай, потому что одной породы были они с Мунке и знали, чего от него ждать. Только через год поехали --">