Дан Берг - Свой своему

порука.

2

Доселе не знала счастья недавно овдовевшая Маргалит. Почивший, мир праху его, выходец из жестоковыйных виленских хасидоборцев, склонил главу пред выгодами женитьбы на дочери богатого хасида. Талмудист не нежил лаской, да и смелым делом не увлекал горячую и быструю разумом жену свою.

Маргалит хотела мужа-вожака, чтоб шел впереди, но лишь на полшага. Не мил супруг, растворившийся в святости книг. Их мужчины для мужчин сочиняли и ревниво стерегут от женщин ключи к высоким воротам. Нет в этом беды. Зачем скрывать суть, надевая на нее личину? Не нужен Маргалит сумрачный замок, из букв-кирпичей сложенный. Ни страсти, ни честолюбию не помогут темные своды.

Душно в Божине. Безотрадно. Как найти друга верного и под стать? Явился Ицхак, просвещенец этот. Намек судьбы? Спасибо отцу, по коммерческому делу свел ее с гостем. Умен берлинер, смел, тверд, обходителен и, что диво, в женщине равную себе видит. Красив собой, статен. Не наденет черный замасленный мешок-лапсердак. Одежда чистая, влитая. Пальцы костистые, живые, а не пухлые и вялые, как у того…

Ицхак в человека верит, не твердит, что всё от всевышнего, а люди – рабы его. А верит ли в бога? Этот вопрос пугает Маргалит. Он с книгами не расстается, но не ради милости господа, а чтоб знания с трудом слить. Он многого в жизни хочет. Это Маргалит по душе. “Я увлечена, – думает она. – Конец увлечения – печаль. Увлечение не в нашей власти, а печаль одолеть можно. Или влюбилась я? А он любит меня? Бог в помощь, и счастье придет!”

Молодежь собирается в гостинице, где поселились Ицхак и Ревекка. Ашер, молодой хозяин заведения, радушен со всеми. Божинский просвещенец слушает берлинского единомышленника вполуха. Украинец радикален меньше немца, хоть и стоят оба на одной почве.

Бдителен глаз у Маргалит. Отчего это Пнина, сестрица младшая, краснеет всякий раз, как входит Ицхак? А смотрит-то на него как! Украдкой смотрит, но Маргалит примечает. Стесняясь матери, Пнина привыкла поверять девичьи фантазии старшей сестре. А появился Ицхак – и захлопнулась раковина над маленькой жемчужиной. Только лощеного гостя видит и слышит юница. Не диво, что не разглядела, как сохнет по ней скромный Ашер. Зато от Маргалит не укрылся сей банальный факт.

3

Лесоторговец Авигдор спокоен за будущее старшего сына Дова. Оба они хасиды раби Айзика. Младший Берл, вертопрах, примкнул к раби Меиру, другому божинскому цадику. Дов рассудителен и умерен, уж он-то не впутается в некрасивую историю, как брат его. Свою долю богомольного хасидского жара старший уступил младшему, зато усердия и корысти у Дова на двоих.

Ицхак нашел в Дове благодарного слушателя. “Нас не любят за безделье и пустопорожние гешефты, называют паразитами, – говорил просвещенец хасиду, – пора начинать трудиться, мастерить, строить. И станем, как прочие народы. Нет, лучше прочих! Не так на других, как на себя походить нужно”. Дов внимал и мотал на ус. У Ицхака разговор толковый, плотью облеченный. Рабочие руки обещает. Капитал у Дова свой. Будет дело. Но позже, и не в Божине.

Если Ицхаку пришелся по вкусу сын Авигдора, то дочерей его возлюбила Ревекка. В особенности мила ей Пнина. Младшая имела то решительное преимущество перед старшей, что не превосходила жизненным опытом образованную берлинскую девицу. Эмансипированная Ревекка поделилась с братом идеей: “Позовем к нам Пнину с ответным визитом! Она восприимчива к новому. Я внушу милой девушке наши ценности. Вернувшись, она разбудит божинских дам!” Подумавши, Ицхак одобрил замысел и добавил, что со своей стороны пригласит Дова.

4

План Ревекки вселил страх в болящую душу Маргалит. “Неужто погаснет заря, и солнце не взойдет? – мучительно думала она, – Заморочит Ицхака влюбленная девчонка. Он умен, да незрел. Вот, мы две сестры, и спайка наша благословенна, незыблема, надежна. Для преданности нет основания крепче. Нашлась сила, что вмиг размыла основание. Силе этой мешать не стану. Нельзя отчаиваться. Должна я что-нибудь нащупать, изобрести, затеять”.

Игральная кость удачи повернулась к Маргалит счастливой гранью, как ей подумалось. По уши влюбленный в Пнину, несмелый Ашер подослал друга Берла разведать, что на уме у зазнобы. Дабы не конфузить младшую жемчужину, Берл обратился к старшей, зная, что меж сестрами не бывало тайн. Вопросец брата осенил откровением вдовью головушку. “Незрячий вы народ, мужчины! – притворно сердясь, воскликнула --">