Евгения Иосифовна Яхнина , Моисей Никифорович Алейников - Кри-Кри

E. ЯХНИНА и М. АЛЕЙНИКОВ Кри-Кри

ПОВЕСТЬ

Рисунки В. БЕХТЕЕВА

Париж рабочих с его Коммуной всегда будут чествовать как славного предвестника нового общества. Его мученики навеки запечатлены в великом сердце рабочего класса.

Карл Маркс, «Гражданская война во Франции».

Глава первая КАФЕ «ВЕСЕЛЫЙ СВЕРЧОК»

В скромном кафе, косившем название «Cri-Cri Joyeux», что в переводе на русский язык означает «Веселый сверчок», как всегда, царило оживление.

Казалось, не сгустились еще над Парижем мрачные тучи, еще не наступила на горло Коммуне страшная пята версальского врага.

А между тем версальские палачи овладели уже половиной города и подобрались к самому его сердцу.

Но это, повидимому, не смущало ни мадам Дидье, владелицу кафе, ни его посетителей. То были по большей части жители предместья Бельвиль, улиц Сен-Мор и Фонтен-о-Руа, на перекрестке которых помещалось кафе. Все посетители «Веселого сверчка» были хорошо знакомы и мадам Дидье и ее подручному Шарло Бантару.

Собственно говоря, мало кто знал настоящее имя мальчика. И в кафе и во всем районе он был известен под именем Кри-Кри — Сверчка.

Правда, Шарло мало походил на сверчка — этот высокий, крепкий четырнадцатилетний парень, с черными живыми глазами, вихром непокорных черных волос, ярким цветом лица, упорно сохранявшимся, несмотря на тяжелый труд в кафе.

Кри-Кри был в постоянном движении. Он всегда носился вихрем по кафе, с одного конца в другой, частенько выбегая на улицу или спускаясь в подвальное помещение, где находилась его каморка, в которой он спал. Никто, кажется, не видел его в сидячем положении, зато все знали, что прыгать и бегать он мастер.

Мадам Дидье была скупа и мелочна. Кри-Кри работал хорошо, она не могла на него пожаловаться, но на всякий случай держала его в ежовых рукавицах.

— Он ловок и расторопен, — говорила мадам Дидье своей подруге, мадам Либу, — но, к сожалению, очень ветреный! — При этом она закатывала глаза и всплескивала короткими руками, слишком короткими даже для ее маленькой фигурки.

То и дело в кафе раздавался ее повелительный окрик:

— Кри-Кри, сюда!

— Кри-Кри, подай чистый стакан!

— Кри-Кри, неси вино!

Кри-Кри всюду поспевал. А иной раз, улучив свободную минутку, он вскакивал на табурет и, отбивая каблуками такт, размахивая руками с таким видом, будто аккомпанировал себе пел «Карманьолу», к великому удовольствию посетителей:

Сам карлик Тьер^[1] начал

           Грозить

Нас всех в Париже

           Перебить…

Но дело сорвалось

            У них.

Отпляшем карманьолу

            Под гром пальбы!..

И гости дружно подхватывали:

Отпляшем карманьолу

Под гром пальбы!..

Сегодня все у Кри-Кри шло, как обычно. Он подавал, пел, острил, а когда представлялась возможность, жонглировал тарелками. Ах, как тетушка Дидье опасалась при этом за свою посуду! Но ей приходилось терпеть, так как этот номер Кри-Кри пользовался неизменным успехом у публики. Выделывая свои обычные штуки, мальчик все время поглядывал на башенные часы на площади. Он решил, что сегодня непременно воспользуется правами, предоставленными Коммуной малолетним наемным рабочим. Сегодня он не останется в кафе после установленного времени. Пусть тетка Дидье злится, пусть лебезит, напоминая ему о том, что она бедная, беззащитная вдова, которую легко обидеть.

— Кри-Кри, — прервал его размышления скрипучий голос хозяйки, — ты опять зеваешь! Получи с гражданина, как его там… постоянно забываю фамилию этого поэта… Ты знаешь?

— Как не знать! Очень хорошо знаю: гражданин Лимож.

Кри-Кри подошел к красивому молодому человеку в бархатной куртке. Отвесив преувеличенно вежливый поклон и сделав вид, что обнажает при этом голову, Кри-Кри сказал:

— С вас получить, уважаемый гражданин. Мне очень неприятно вас беспокоить, но, как говорится о нашем кафе:

Нельзя пройти, чтоб не войти,

Нельзя войти, чтобы не пить.

Чтоб пить, надо заплатить.

--">