Лев Михайлович Дёмин - Михаил Черниговский

замирения русские князья стремились закрепить мирные связи с соседями с помощью браков с дочерьми соседских монархов или предводителей племен. Если это удавалось, то русские князья извлекали выгоду из родственных связей с правителями польских и угорских земель, с литовскими князьями и половецкими ханами.

Одним из таких князей оказался Всеволод Святославич Чермный из рода князей черниговских. Его прозвище указывает, что он был жгучим брюнетом. Всеволоду удалось жениться на дочери польского короля Казимира, который в свою очередь был женат на русской княжне.

Близился к концу XII век, когда княгиня Мария Казимировна с великими муками разродилась сыном. Новорожденный был наречен Михаилом. Молодая мать долго не могла прийти в себя после трудных родов. Опытная повитуха доверительно поделилась тревожными мыслями с отцом младенца:

- Огорчу тебя, батюшка. Плоха роженица, зело плоха.

- Пошто так? - с тревогой спросил отец новорожденного.

- Здоровьем слаба твоя супружница. И крови много потеряла. Должно, нутро свое женское надорвала. Так что…

Повитуха запнулась, не решаясь продолжать.

- Что ты хочешь сказать, старая? Говори, не томи.

- А вот что… Щади болезную супружницу, не донимай ласками. Еще одни роды могут стать для матушки гибельными.

- Порадовала, старая, - с досадой бросил Всеволод, тряхнув черными кудрями.

- Что поделаешь, батюшка, такова судьба. Боюсь, княгинюшка недолго проживет на этом свете.

Слова повитухи не порадовали князя Всеволода. Все же он снарядил гонца с охраной и незамедлительно послал его в Польшу к тогдашнему правителю соседней страны, брату Марии Казимировны.

Тесть Всеволода, отец его супруги, Казимир скончался в прошлом году, однако его сыну и наследнику Лешко, прозванному Белым, не удалось подчинить себе все польские земли. Один из его родственников, Мешко (Мечислав), овладел Краковом и Поморьем, претендуя на главенство над всей Польшей. Он опирался на поддержку некоторых немецких и чешских князей. Его соперник Лешко в ту пору был еще малолетним, не достигшим и десятилетнего возраста. Польша оказалась перед лицом длительной междоусобной борьбы, затрагивающей и отдельных русских князей.

Всеволод Святославич сравнительно быстро получил от поляков ответ на свое послание. Было очевидно, что он исходил не от малолетнего Лешка, а от его умудренных наставников. Они напоминали о двойном родстве представителей польской династии с Рюриковичами: мать князя Лешка была русской княжной, а его родная сестра стала супругой князя Всеволода. Разве русская и польская кровь не перемешались в княжеских семьях? Не это ли двойное родство обязывает русичей прийти на помощь польским братьям в их борьбе с недругами? Внушалась надежда, что и княжич Михаил, поляк по матери, когда подрастет, постигнет интересы своих зарубежных родичей.

Всеволод прочитал письмо поляков своим близким, в том числе и супруге Марии Казимировне.

- Поможешь своим польским родичам? - пытливо спросила его жена.

- Разберемся, - сдержанно ответил Всеволод. - У соседей свое на уме, у нас свое.

- Родня все-таки. Не забывай, - настойчиво произнесла жена.

- Говорю, разберемся.

А Михаил рос здоровым и шустрым ребенком. Ему еще не было и года, когда он научился ходить без посторонней помощи. В два года он легко схватывал русские и польские слова. Мать Мария Казимировна, общаясь с сыном, использовала русскую и польскую речь, и он без труда усваивал причудливую смесь русских и польских фраз, двух родственных славянских языков. Среди воспитателей у мальчика была польская нянька Ядвига, говорившая с ребенком только на своем родном польском языке.

Когда Михаил подрос, отец приставил к нему дядьку, пожилого человека, израненного в неоднократных стычках с отрядами половцев. Они, предводительствуемые ханами, неоднократно нападали на южные русские земли. Дядька Евстафий научил мальчика держаться в седле, рубить шашкой лозу, преодолевать препятствия. Иногда на занятия Михаила с дядькой приходил отец и молча наблюдал, как малолетний сын осваивает науку, необходимую для князя-воина. Всеволод Святославич хмурился, если сыну что-то не удавалось, если он не мог удержаться в седле и падал на землю, получая синяки и ссадины. При этом отец в раздражении теребил густую черную бороду, тронутую сединой, но бранил маленького сына редко, помнил, что все начинается с --">