Алексей Витальевич Мекка - Сандалики

батареек. Достаточно было покрутить ручку, чтобы заряд достиг небольшой лампочки и свет появился точно из ниоткуда. Корпус был синий из дешевого гладкого пластика, а линза исцарапана от многочисленных падений. Такой фонарик всегда пригодится. Я смотрел на него через стекло задней двери, но не мог добраться, ведь пришлось бы возвращаться наверх и просить деда открыть мне машину. Дед бы недовольно посмотрел, а я бы почувствовал себя виноватым за то, что опять отвлекаю его от газеты. Ключи он перестал мне давать после того случая, когда я играл с ними в лесу и где-то уронил. После нескольких часов поисков, деду пришлось ловить попутку и возвращаться домой за другим комплектом. Начался дождь и я, мама и бабушка прятались под деревом, надеясь не заболеть. Меня отругали. Сильно. Не жалея. Хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы избавиться от этого мерзкого чувства, которое точно грязь налипает на твою одежду. Будто жвачка, застрявшая в протекторе ботинка. Презрение. Чувство с непомерными аппетитами.

Я быстро забыл про фонарик и принялся исследовать все, чем застроили этот небольшой медицинский комплекс. Несколько стальных гаражей, сарай и деревянный коридор, уходящий в подвал главного здания. Возле входа стояла лавка, на которой сидя спал сторож. В руках у него застыла прозрачная стеклянная бутылка, а во рту болталась незажженная сигарета. В ногах ворочался плешивый пес. Блохи загрызали его, поэтому он часто поворачивался и с яростью вгрызался в собственный бок.

Рычал.

У пса не было ошейника, поэтому я подумал, что он бродячий, а когда подошел чуть ближе – он зарычал.

С остервенением.

После залаял. Со злостью, от которой я замер.

Бродячие псы так себя не ведут.

Сторож даже не пошевелился, а пес встал и осторожно пошел ко мне. Собачью морду перекосило оскалившейся пастью. Я отступил. Шаг назад. Два шага. Три. Я уже не замечал, как пячусь, не сводя глаз с собаки. Он приближался, меряя каждое движение. Почти полз, прижав хвост к земле.

Я пятился до тех пор, пока не споткнулся о камень. Зад сразу же ощутил весь рельеф земли под ногами, а пес бросился вперед. Должно быть, испугался резкого движения и решил напасть, чтобы не рисковать. Не упускать преимущество над почти поверженным врагом. Мне некуда было бежать, да и времени особо не было, поэтому я схватил то, что попало под руку, и выставил перед собой. В собачьей голове не успела пронестись мысль о приближающейся опасности. Только злость и страх, которые источало его тело. Пес взвизгнул, когда напоролся глоткой на сухую ветку. Теплая жидкость полилась мне на шорты. В нос ударил запах дерьма, а пальцы ног увязли в чем-то липком.

Я забыл о том, что нужно дышать.

Дышать – хорошо. Не дышать – плохо.

Голова закружилась, я откинулся на спину, уже не думая об испачканной одежде.

Дыши – это хорошо.

Я вдохнул и закашлялся. В груди что-то хлюпало. Как ботинок, полный воды. Чавкало и билось о стены закрытой банки моего естества.

Дыши. Если дышишь, значит еще живой.

Тело пса тяжело перевалилось на бок рядом со мной. Я встал и осмотрелся. Хотелось заплакать и побежать наверх к маме, но я не бежал. Отчего-то не бежал. Что-то влекло. Что-то, что находилось позади измазанного кровью и дерьмом трупа собаки, пьяного сторожа и хлипенькой дверки входа в подвал.

Я сбросил вонючие сандалики и босой подошел к двери. Дверь была незапертой. Я толкнул ее, и влажный холодок обдал лицо запахом застоявшейся плесени ржавых труб и стоящей воды. Слышалось течение и стрекот капель, ударяющихся о водную гладь. Лестница скрипела, а я надеялся не посадить занозу и не наступить на гвоздь, пока спускался вниз.

С каждой ступенькой запах усиливался.

Дыши ртом.

Дыши.

Кашель обратился першением. Зудом, который я никак не мог унять.

Раздражает.

Чешется, но ты не можешь почесаться.

Я попытался прочистить горло, но получил только жуткую боль, которая охватила глотку, а после покрыла ее чем-то чужеродным, что изменило мой голос до неузнаваемости. Он стал хриплым и непривычным. Я произнес пару слов. Совсем негромко, но быстро оставил эти попытки, стараясь продвигаться дальше.

Оступившись, я полетел вниз, надеясь не сломать шею. Все произошло быстро. Я и сам не заметил, как уже

--">