Юрий Окунев - Иса

словно неугомонный кишечник после килограмма капусты. Андрю успокаивал его. Это не помогало и с каждой выпитой рюмкой лицо Питера становилось краснее, а рокот из больного горла – громче.

Но Исе было всё равно. Он просто ждал и впервые понимал, что есть что-то большее, чем бар и тянущееся всю его жизнь противостояние с отцом. Который, между прочим, так и не позвонил. А не знать о потопе он не мог.

Но мысли Исы прервало её появления.

Замерли все немногочисленные вечерние посетители: взгляды приклеились к Марии.

Она изящным движением убрала локон за ухо с серебряной серёжкой, после чего грациозно спустилась по небольшим ступенькам. На ней было красное обтягивающее коктейльное платье, от чего казалось, что волосы стали рыжеватыми. На руках звенели браслеты из тонких колец, в руках она держала небольшую сумочку. Но даже последний забулдыга в тёмном углу завороженно смотрел в её сияющие карие глаза.

Она прошла сквозь притихший зал в сопровождении лёгкого аромата духов и Nothing else matters:

Trust I seek and I find in you

Every day for us something new

Мария подошла в барной стойке, положила на неё сумочку и глядя Исе прямо в глаза, спросила:

– Что вы можете предложить девушке выпить?

Иса видел овал лица и тонкую кожу; трепещущие ноздри и пламенеющие глаза; слегка прикусанные, будто в попытке сдержать рвущиеся наружу слова, губы; пульсирующую артерию на шее. Сердце хозяина бара пропустило удар, поражённое увиденным, а затем ускорило свой бег.

– Есть идея, – ответил он и повернулся к ровным рядам бутылок, что буквально утром она и выстраивала.

Розовое вино. Клубника. Немного ванили и…из-под стойки появился фигурный бокал с оранжевой лилией.

Мария коснулась руки Исы, нежно улыбнулась и тихо сказала:

– Спасибо, – но так, что у Исы по спине пробежали мурашки.

После чего она пригубила бокал и повернулась к залу.

Иса сразу захотел закончить рабочий день. Но посмотрев на часы, он понял, что до конца первого после ремонта дня ещё целых сорок минут.

Это были самые длинные и многообещающие сорок минут в его жизни.

Но даже они закончились и под лирическую Angel, Иса объявил, что бар закрывается. Последние гости распрощались с хозяином, пожали ему руку, закинули пару монет в корзинку под названием "В пользу брата" и засунув руки в карманы разошлись. Лишь набравшийся Питер обжёг взглядом Марию и ушёл, многозначительно промолчав. Андрю покинул бар давно.

Иса проверил двери, приборы и кассу, нарочито медленно и дотошно, чтобы ни одна мелочь не стала причиной для отмены вечера. Лишь убедившись, что всё в порядке, он переоделся в подсобке, расчесал гриву и вышел навстречу Марии.

Она уже встала и задумчиво изучала стену с пластинками. Платье подчёркивало фигуру и локон призывно покачивался у шеи. Но вся эта красота меркла в том свете, что вырывался из её глаз.

Иса подошёл, протянул руку и прямо спросил:

– Ты знаешь, чего хочешь?

Девушка помедлила и ответила:

– Нет. Но я уверена, что ты – знаешь.

Он посмотрел ей в глаза, стараясь не ослепнуть, и кивнул:

– Пойдём. Есть идея.

Ночь была длинной. Как и следующая неделя. А затем – месяц. Но они не пожалели.

***

Зазвонил телефон. Иса с трудом продрал глаза и свет экрана выжег их ярким пятном. Но за мгновение он успел понять, что телефон неопределённый.

Он снял блок.

– Слушаю, – голос спросонья был глухим.

– Здравствуй, сын.

– И тебе, папа, доброго утра.

Иса глянул на часы: десять тридцать. Для него – несусветная рань.

– Я хотел бы вернуться к нашему разговору.

Голос отца звучал серьёзно и насыщенно, будто он вёл проповедь в храме. Видимо привычка.

– Я же тебе говорил – я против. Мне не нравится эта идея, – а затем немного неожиданно для себя добавил. – Тем более, они не заслужили этого.

Трубка помолчала, а Иса тем временим натянул штаны и заглянул на кухню. Здесь его ждала записка с её широким, чуть резким почерком:

"Уехала по делам. Люблю. P.S. Чувствую тебя даже на расстоянии".

И сердечко.

Наконец на том конце провода заговорили:

– Ты поменял своё отношение.

– Это плохо? – резко

--">