Юрий Окунев - Новогоднее настроение

Юрий Окунев Новогоднее настроение

В этом году Пётр Алексеевич не ждал Нового Года с прежней радостью. Дети разъехались по своим домам, кто в Москву, кто в Дубай. Старый пёс Арчибальд отморозил хвост и лежал, закутавшись по уши в красный плед, вместо того, чтобы носиться по квартире в шапке Деда Мороза. Да и снег на улице оставался только в самых тёмных закоулках, а остальной превратился в кашу или растаял.

Пётр Алексеевич сидел на маленькой кухне, пил терпкий английский чай, что привезли дети. Перед ним лежала закрытая книга «500 мест, которые нужно посетить за жизнь», из которой торчала единственная синяя бумажка вместо закладки. Каждый год он доставал эту книгу и каждый раз не решался открыть.

Из задумчивости Петра Алексеевича вывела длинная череда звонков в дверь. Судя по всему, сосед Николай Николаевич, пытался сыграть “В лесу родилась ёлочка”. Из всех гостей, только он не довольствовался одним-двумя нажатиями на кнопку. Зато Арчибальд всегда поддерживал эту игру. Вот и сейчас он радостно завыл в ответ.

Что ж, отказывать соседу в гостеприимстве – совсем неприлично.

– Да не звони ты – весь дом разбудишь! – пробурчал Пётр Алексеевич и поплёлся открывать дверь.

– Привет, сосед! С наступающим тебя! – с интонацией Деда Мороза из детских мультиков сказал Николай Николаевич и протянул Петру Алексеевичу коробку зарубежных конфет. – Пусть дом будет полной чашей, а жизнь сладким приключением!

– Спасибо, – ответил Пётр Алексеевич, чуть улыбнувшись. – Зайдёшь или торопишься?

Сосед поправил полы бежевого пальто и ответил:

– Спешу, но на пять минут зайду. Негоже тебе сахар в крови поднимать, а самому отсиживаться в сторонке! – он шагнул в квартиру, на ходу расстёгиваясь.

Николай Николаевич повесил пальто на крючок в маленькой прихожей и огляделся:

– Слу-ушай! А что это у тебя нет ёлки? Она же всегда стояла во-он в той комнате в углу. И, – Николай Николаевич шумно втянул воздух, – у тебя праздником даже не пахнет! Ни хвои, ни картошечки, ни даже мандаринов!

– Да для кого мне ставить ёлку? – отмахнулся Пётр Алексеевич. – Дети разъехались, и даже Арчибальд предпочитает лежать у себя в углу, а не под ёлкой.

– Это потому, что ты ему выбора не оставил, верно Арчибальд?

Пёс посмотрел на соседа и громко гавкнул, словно подтверждая его слова.

– Вот видишь! – засмеялся Николай Николаевич. – Он «за»! А детям время пришло разлететься. Мои ещё лет пять назад свалили в Нормандию и поздравляют по Ватсапу. Это не повод отменять праздник!

– Тебе легко говорить, – пробубнил Пётр Алексеевич.

Николай Николаевич закинул голову, обращаясь то ли к богу, то ли к соседке сверху, с которой они иногда пили кофе:

– Легче самому сделать, чем уговаривать! – и, уже обращаясь к Петру Алексеевичу, добавил. – Собирайся, пойдём искать твоё новогоднее настроение!

– Не пойду я никуда! Я книжку читаю!

– Арчибальд, укуси хозяина, чтобы он свою ленивую грустную попу оторвал от стула!

Пёс кусать никого не стал, но послушно повернул голову и показал зубы хозяину, мол, рычать воспитание не позволяет, но намёк пойми. Пожалуйста.

– И ты, Брут, – покачал головой Пётр Алексеевич. – Ладно, одеваюсь, бесы мохнатые.

Мужчины собрались, быстро вывели Арчибальда до ближайших кустов, вернули его домой. После сосед потащил бухтящего Петра Алексеевича навстречу вспышкам новогодних витрин.

– Первым делом нужна ёлка, – сказал Николай, показывая на огороженный забором передвижной ларёк. На ларьке висела одинокая гирлянда.

– И как ты представляешь мы с ней будем ходить по универсаму?

– Мы же возьмём небольшую.

– Всё равно! Ёлку последней!

– Ну и фиг с тобой. Тогда давай так: я за шампанским, а ты – за мандаринами и картошкой. Встречаемся здесь же через 15 минут!

Они зашли в магазин и отправились по разным отделам. По громкой связи объявили, что до закрытия осталось пятнадцать минут. Пётр Николаевич дошёл до овощно-фруктового, спокойно собрал пару килограммов картошки, тщательно отбирая только те, что без проростков и лишних глазиков. Завязал мешочек, взвесил, убедившись, что не взял слишком много и пошёл к фруктам.

Но мандаринов не было.

Точнее, они были, но назвать мандаринами эту кашу не поворачивался язык. Казалось, что какой-то мандаринный монстр рухнул на коробки с мандаринами, повалялся в них, а потом, попрыгав напоследок, ушёл, не убрав за собою.

Пётр Алексеевич попробовал поковырять --">