Владимир Константинович Тен - Карантин

утомленный взор в малообещающее небо, исчерченное траекториями всяческих НЛО, глумливо освещаемое сполохами непонятного бледного света…

В такие вечера ничего не случается. А если даже случается, то проходит мимо, скользя над сознанием, прибитым зноем, чтобы бесследно кануть в бесконечной череде душных вечеров, гигантским пуховым одеялом накрывших отныне и навеки независимую республику Оркистан и его блистательную столицу Заргар, на главной площади которого сверкает в лучах тысячесвечовых прожекторов монумент Свободы, олицетворяя извечную мечту народа страны.

Правда, до некоторых пор на том же пьедестале высился бронзовый Ильич со своей вечно вытянутой рукой, указующей, видимо, путь к светлому будущему. Впрочем, расчет творцов Свободы был до смешного прост: время, как вода, или песок, стирает все. И теперь не всякий сможет вспомнить, какой же рукой Ильич указывал единственно верный путь. А современное поколение школьников и Ильича-то не знает. А монумент Свободы воспринимает, как нечто вечное и нерушимое, вовсе не задаваясь вопросом: почему рубленые уступчатые формы постамента из бурого порфира так не гармонируют с округлостью земного шара, насаженного на штырь, торчащий из постамента. Земной шар изготовлен из металла серебряного цвета, на котором в соответствии с классической географией, как на контурной карте, отчеканен абрис материков и океанов. Но в этом масштабе Оркистан безнадежно затерялся бы, поэтому было принято решение контур территории республики увеличить примерно в десять раз против истинного масштаба и выполнить его рельефно с последующим напылением золота, добытого, что очень важно, из недр независимой республики. Надо сказать, что географически территория Оркистана напоминает каракулевую шкурку, содранную с ягненка. Шкурку эту после первичной обработки распяливают на колышках на открытом солнце для просушки. А самый ценный каракуль — это шкурка неродившегося еще ягненка, которого добывают из чрева, зарезав ярку за несколько дней до окота. Такой каракуль с лихвой окупает и ягненка и овцу. Впрочем, рачительные хозяева не много теряют, продавая мясо шашлычникам. Именно поэтому в это время знающие люди устремляются в многочисленные шашлычные, чтобы полакомиться особенно нежным, тающим во рту мясом.

Поскольку каракуль издавна являлся одним из символов Оркистана, в этом усмотрели некую высокую символику и горделиво наложили золотое руно на округлый бок серебряного шара, ничуть не озаботившись тем, что шкурка ягненка на западе придавила полЕвропы, на востоке — большую часть Китая, а на юге ноги юного барашка полоскались в Индийском океане.

…плотная голубоватая бумага, содержавшая срочное секретное сообщение, что легла на стол Вершителя, содержала информацию о начале эпидемии неизвестной смертельной болезни в одном из отдаленных горных районов страны и несла печать чуть заметной паники, охватившей людей, составивших это сообщение. Но поначалу, новость, изложенная на листе плотной голубоватой бумаги, столь любимой Вершителем, не произвела, не проняла… И только благодаря многолетнему тренингу, опыту и несомненной мудрости, вообще присущей всем причащенным, Вершитель стал реагировать. Конечно, первым делом он немного брезгливо отбросил бумагу, потерев при этом друг о друга пальцы, которыми держал бумагу, словно она сама несла в себе непонятный вирус, и только после этого изрек. А слово, изреченное Вершителем, тем более в его дубовом кабинете за благоговейными резными дверями, оно, как камень, падающий с самого верха каменной осыпи, что вызывает обвал, увлекая в некое, объяснимое гравитацией и привычкой к подчинению, стремительное движение всю осыпь.

Справедливости ради, надо, конечно, сказать, что сначала это сообщение попало в кабинет шефа службы национальной безопасности. Когда тот ознакомился с ним, он первым делом отзвонил по вертушке главному санитарному врачу. Тому только что позвонили из областного центра. Словом, он тоже был в курсе.

— Что это за херня?! — замогильным голосом спросил главный чекист. Главсанврач зачастил:

— Я только что получил сообщение. Пока деталей не знаю. Нет клинической картины. Мы пока не знаем, что это за вирус. В общем, в Астрабаде погибло уже сорок два человека. Знаю только, что с момента недомогания проходит сутки-полтора и больной умирает…

— Ладно, не брызгай слюнями. Что собираешься делать?

— Пока не --">