Иван Николаевич Пальмов - Медведь

Здравствуй дорогой друг! Не пугайся. Ты, наверное, знаешь, что медведи не говорят, поэтому я решил писать записки.

Запись первая:

Вчера мы сменили прописку. Я аккуратно уложен рядом с подушкой и гляжу в одну точку уже полдня. Кто меня туда положил? Так Ёрка – мой друг. Мы с ним давно. Не помню сколько, но так давно что уже и не важно. Он, конечно, думает, что родился первым, но я-то знаю кто из нас старший. До этого я жил в магазине, потом в пленке лежал, очень долго и не интересно. С Ёркой мне хорошо, он меня всюду с собой носит. Везде все глядим, рассматриваем. Даже в школу мы долго ходили вместе, потом, правда, реже, но я его понимаю. Было время, что я там, среди плюшевых, и вовсе один был. Да, забыл – быть плюшевым нормально, это почти такая же разница что и между бурыми и белыми зверьми. Пожалуй, я поменьше тех, хоть и не видел ни одного пусть бы даже и бурого. Ёрка подлец видел, а меня тогда не взял. В зоопарк ходил, видишь ли, с классом. Ну, ничего увидим еще.

Запись вторая:

Пришел вчера обнял. Молодец. Ну а потом, черт его знает что. Ушел куда-то, вернулся грустный, ничего толком не говорит. Спросил только «как тебе?», а что «как?». Жилье как жилье. Койка стоит, рядом стол, стул, на стене ковер – мягенький. Вот еще, побелка эта кругом во все стены кроме той, что с ковром, выпачкался ужасно. Нет, Ёрка не виноват, пришла тетя и давай все переворачивать, бросила. Не понравилась, одним словом. Ладно, двумя, но все равно. Был еще мужик, мрачный, даже по сравнению с тетей, хоть та и тучнее грифельной доски.

Запись третья:

Писать все сложнее. Меня вечно прерывают эти бродилы. Да, да – тетька с дядькой. Чем они занимаются? В школу не ходят, работать не работают. Вычислил определенный перерыв, вот пишу. Ёрка вроде ничего освоился, только пропадает изо дня в день. Может, растет парень. Ничего не поделаешь, а все равно жаль.

Запись четвертая:

В любви мне признавался, Ёрка то мой. Ну, эт ничего, у него бывает. Нахлынуло видимо, иль соскучился. Вот только общаемся мы теперь не раньше, чем перед сном. Но перед сном обязательно. Ну, он так, от чего-то, больше спрашивать стал. Раньше бывало разговорится… хвастался больше.

Все лежим, помолчали. Я ж чую, не спит и тут это: «а ты маму помнишь?». Слезы. А я и сказать-то ничего не могу, а сказать так хочется. Ведь я помню.

Запись пятая:

Уж если не поняли – Ёрка детдомовский. Теперь мы переехали, зажили. Наверное, не новой жизнью, но другой уж точно. Те дядя и тетя неизвестно чьи, наверное, свои собственные, а Ёрка живет с ними. Само собой и я. Правда, с некоторых пор это само собой уж не такое и само. Они все мальчишку к чему-то приучить хотят, все не понимал к чему. Вот краем уха только слышал, что-то вроде «ты взрослый человек, а у тебя все игрушечки в кроватке». К чему они это? У них там идеология какая-то своя, живут можно сказать ей. Пока только краем уха.

Запись шестая:

Наконец дошло. Долго я это конечно, но то-то я думаю неспроста мы с Ёркой библию зубрим и все какого-то пришествия ждем. Ведь вон оно кто его ждет больше всего – дядя и тетя. Ну, попали. Отрывками ничего. Иногда тоска смертная, как пойдут эти числа. Один одного, другой другого и так целый род. Мы уже много прошли.

Запись седьмая:

Мы до этого еще не дошли, но цифра сказали важная и надо запомнить. Ёрка часто меня просит запомнить что-нибудь, чтоб я ему напомнил, если он забудет. А я как и рад что мы теперь читаем вместе. Да хоть что. Жаль только что спросить его нельзя, вопросов много возникает. Сам Ёрка спрашивал у этих… ну, поняли. Они сначала нормально отвечали, а потом у них видимо сбилось там что-то и все, думай сам мол. Вот мы и думаем теперь.

Запись восьмая:

Мои предчувствия подтверждаются. Нам тут не больно-то рады. Пару дней как Ёрка перестал читать со мной. Вечером пришел, ухо красное как вареный рак. Видать попало за меня. Он молодец держится, только про школу совсем не говорит, да и про книжку эту. Так увидит чего за двором вот весь сказ. На днях тихонько побурчал мне на ухо. Сидел взаперти, пришли гости, ну не гости то, как их… странные люди, что и наши. Немного послушали их, так там и разговора-то толком нет. Одни сначала бу, бу, бу… потом будто черед следующих и уже давай то же самое и те. Крикнули в комнату, я аж напугался. Напугался я к слову не крика, а того что Ёрка таким галопом к ним рысанул,