Уильям Сомерсет Моэм - Пожилая женщина

давала и раньше.

— Да, он очень слаб, бедняжка, но зато это его единственный порок. Он сама олицетворенная доброта и нежность, и не в пример прочим итальянцам он никогда не изменял своей жене. — Сурово посмотрев на мужа, что очень комично выглядело, она закончила: — Да и мне пора поискать мужа без недостатков.

— Начинайте, начинайте, дорогая, пока не поздно, — парировал он с улыбкой.

Я уехал в Лондон. Мы с Чарли не слишком-то любим писать письма, и вот спустя примерно год я получил от него письмо. Как обычно, он писал о том, чем занимался в это время: ездил принимать ванны в Монтекатини, навестил в Риме своих друзей. Он сообщал также разные светские новости: такой-то купил квартиру Беллини, такая-то поехала в Америку, чтобы получить развод с мужем. И вдруг я читаю: «До вас уже, наверное, дошли слухи о Сан-Пьетро. Мы здесь так поражены, что ни о чем другом не можем говорить. Лора, бедняжка, глубоко потрясена. Она ждет ребенка, а тут ее еще все время выспрашивает полиция. Она, конечно, живет у нас. Суд над Тито состоится в следующем месяце».

Я, разумеется, ничего не понял и просил в ответном письме объяснить, что все это значит. Скоро я получил от Чарли большое письмо. То, что я узнал, было ужасно. Дальнейшие подробности мне стали известны два года спустя, когда я опять побывал у Гардингов.

Лора и граф сразу пришлись друг другу по сердцу, и Тито, как любящий сын, конечно, был только рад этому. Отец теперь стал часто бывать в городе и всегда останавливался у них — они даже отвели ему отдельную комнату. Он и Лора часто теперь ходили по антикварным лавкам и покупали разные вещи для виллы. Граф показал при этом отменный вкус и знания, и мало-помалу заброшенная вилла начала превращаться в дом, где живут люди. Лора сразу полюбила старый сад, и вот она и граф стали проводить целые часы в саду, обдумывая, планируя и давая указания рабочим, которые трудились над тем, чтобы вернуть саду его былую красоту. Лора отнеслась очень легко к тому, что из-за долгов Тито они были вынуждены съехать с квартиры. Откровенно говоря, флорентийское общество начало ее утомлять, и ей давно хотелось жить на вилле, где все говорило о великом прошлом. Тито, напротив, любил городскую жизнь, и ему совсем не улыбалась нелюдимая жизнь на вилле, но что тут поделаешь, если он был виноват во всем сам. Единственной его радостью стали долгие прогулки на машине, когда Лора занималась хозяйством. Он изредка играл в клубе — она делала вид, что ничего не знает. Так прошел год.

Откуда пришло к нему предчувствие беды, он и сам не мог сказать. Ведь все было, кажется, так хорошо. Правда, ему было неприятно, что Лора уже не заботилась о нем так нежно, как это было вначале, ему было неприятно, что и отец иногда говорил с ним каким-то раздраженным тоном, что он и Лора иногда беседовали друг с другом так, как будто его не было рядом в комнате, как будто он был маленький ребенок, который должен сидеть тихо и не вмешиваться в разговоры взрослых, но, пожалуй, самым неприятным было ощущение, что он лишний, что они радостно вздохнут, когда он уйдет.

Он знал своего отца и знал, какая идет о нем слава, но то, что мучило его, было таким ужасным, что он отмахнулся от него. Но оно вновь оживало в нем, если ему вдруг случалось перехватить их взгляды, нежный и властный — отца и чувственный, полный довольства — Лоры, которые в любом другом случае убедительно бы доказывали, что они счастливые любовники.

Но он не мог, он просто не желал верить в то, что между ними что-то есть. Мало кто из женщин мог устоять против любовных чар графа, они наверняка действовали и на Лору, но жгучий стыд охватывал Тито всякий раз при мысли, что между этими двумя людьми, которых он горячо любил, могла существовать преступная, почти что кровосмесительная связь. Он был уверен, что Лора не способна на это, что это естественная нежная привязанность. Тем не менее он решил прекратить их ежедневные контакты и предложил ей опять переехать в город. Лора встретила его предложение возгласами изумления и протеста, стала убеждать, что она все деньги вложила в виллу и не в состоянии снимать квартиру в городе, граф сказал, что это верх глупости — бросить прекрасную благоустроенную виллу и жить на жалкой квартире в городе. Тито был не согласен, начал спорить и разнервничался. Его особенно вывел из себя брошенный Лорой намек: его потому так тянет в город, что он не может жить без карт.

— Тебе, видно, нравится бросать мне свои --">