Татьяна Шевченко - Жизни и реальности Сальваторе

челнока. Он же доставит нас к дракону?

– К Дракону?.. нет. Неподалёку есть полицейская база. Туда.

– Понял.

Я хотел сказать «давай бластер», но раздумал. Мой, лёгкий, удобнее и привычнее.

– Бери Макса, – скомандовал я. – Закидывай на плечо и тащи.

– Я?

– Ты сильнее, тренированнее. Я лучше знаю корабль и… – я пнул болванку с трубками, имитирующую голову робота, и та отлетела к стене. – Нет времени.

Коффи молча поднял Макса и потопал за мной.

На повороте на первый этаж нас встретили двое. Коффи тут же исчез за переборкой; я выстрелил три раза, но не попал.

Подготовки не хватало – кроме одной.

Сердце обливалось кровью. Кровью моих родных и близких, друзей и знакомых. Я не должен, не должен был оживлять их как марионеток. Не хотел.

Но тут, за моей спиной, стояли совершенно живые люди, непричастные к этому аду – которых нужно было спасти.

Я поднял мёртвых.

Со всех сторон раздались стоны; полился свет. Чья-то рука ударила одного из роботов ломом, и тот выпустил луч в нападавшего. Пауза; затем Предатор – это был он – с новой силой ударил, и робот заискрил и упал. Остальные двое повернулись к Предатору. Мимо меня пробежали – а ведь при жизни никогда не бегали, – Ошо, дед и капитан; встали за Предатором, отвлекая роботов.

Я подскочил к Коффи.

– Что это? – спросил он.

– Судный день. Сейчас они их отвлекут и быстро наверх!

Предатор побежал прочь, и роботы, как по команде, двинулись за ним. Мы побежали к челноку: я – впереди, Коффи с бесчувственным Максом – следом.

Стоны, вспышки, рычание. Мёртвые бились с роботами; и никто не побеждал. Кроме одного.

У входа нас ждал Индиго, и у его ног лежал поверженный робот. В руках он держал бластер капитана.

Я отправил Индиго наверх, к остальным, а сам первым заскочил в челнок. Коффи – за мной; Макс издал звук, похожий на рвоту.

– Что это?

– Ему нужно срочно к врачу, – объяснил Коффи. – Очень срочно.

С техникой я был знаком; дал челноку команду отправляться по самому короткому пути. Он отстыковался и помчался прочь. Я откинулся в кресле и закрыл глаза.

Всё прошло. Всё прошло. Всё…

– Он остановился.

– Что? – я подскочил к пульту управления.

Машина и впрямь стояла.

– Что случилось? – спросил я у ИИ.

– На нашем пути – пояс астероидов. Плотность на данный момент превышает максимально допустимую.

– Продолжить путь.

– Запрещено.

– Альтернатива?

– Длиннее на три часа сорок восемь минут. Начать путь?

Я оглянулся на Макса. Он тяжело хватал ртом воздух.

– Нет. Ручное управление. Я пилот, – остановил я расспросы Коффи. – Ну же! Переводи на ручное управление!

– Перевожу на ручное управление.

– Ну и умница.

Из панели выдвинулся пульт.

– Не знал, что это есть, – сказал Коффи.

Я направил корабль на пояс.

Астероиды били по челноку; один из отсеков разгерметизировался, и я отсоединил его. Скорость увеличилась; точность уменьшилась. Астероиды барабанили по бокам челнока всё яростнее. Раз, затем другой я в последний момент увернулся от каменюк размером с пятиэтажный дом; одна чиркнула ещё по одному отсеку, и я сбросил и его.

Наш огрызок с трудом продирался сквозь пояс астероидов.

В один момент я отсёк от себя мёртвых на корабле – они только мешали сосредоточиться. Сразу стало тихо и пусто; а мне захотелось бросить всё и завыть. Громко, как пёс Приставала; дико. Завыть по разрушенной жизни; по мёртвому прошлому.

Хрип Макса вернул меня к жизни. Я избежал встречи с ещё одной каменюкой и вырвался в космос.

Станция была прямо по курсу: вращавшееся недалеко от яркой синей звезды кольцо с пробуравленными в нём дугами вразлёт. Материал, из которого она была построена, имел бежевый цвет; от него, точно от тёплого взгляда, ныл осколок в сердце. Тут же запищал передатчик – станция посылала волны оповещения, и я включил автоматический ответ.

Я выжимал из огрызка челнока предел скорости, уже зная, что успеваю, что исчезаю, и видел, как космический кораблик пролетает мимо нас. Отправив нам по направленному лучу приветствие, он направился к планете и приземлился, доставив свой груз.

* * *

Por fin.

Меня зовут Виктор Сальва.

Трудно собрать все мысли в кучу: разбегаются, что твои жуки. Но я всё-таки попробую.

Сначала я хотел написать мемуары.

Потом я решил написать фантастический роман по мотивам моей жизни: по крайней мере, в этом случае я был бы честнее перед читателем, чем всячески обеляя и оправдывая себя в мемуарах. Но --">