Наталья Налимова - Хата-хаос, или Скучная история маленькой свободы

Силантий собрался было рубить баню и разбивать огород, но деревенская идиллия быстро завершилась. Город поставил мост через реку и провозгласил Маховку новым микрорайоном. Шоссе прошло вдоль участка Ломоносовых, и он оказался почти в центре Тутова. Силантий ходил ругаться к начальству, требовал перенести мост подальше. Начальство не поддалось. Теперь во второй половине дня склон накрывала тяжёлая тень, а грохот машин не прекращался круглосуточно. Мост соединял берега Уловки стратегически. С одной стороны реки — аэродром и городской центр, с другой — Маховка и прямая дорога на Москву через Сополимер. Машины шли в два ряда. На насыпи поднимались новые дома для зарождающегося класса предпринимателей и бизнесменов. Примыкающий лес потихоньку вырубали и засоряли, а за лесом, на месте бывшего завода железобетонных конструкций, зрела отличная строительная свалка. Силантий плюнул на близость цивилизации и зажил по-старому.

Сперва Ломоносовы из свалочных материалов соорудили сарай для свиней, впоследствии ставший Лёнькиным домом. Потом осилили дом Георгию, и зажил Георгий на хорошем участке недалеко от родителей, женился, отделился забором. Семейный дом строили в верхней стороне участка, чтобы не заливало его весной как скотский сарай. Силантий тратил на дом все творческие силы, не имея инженерных знаний, потому приходилось то перекладывать блоки в котловане, то котлован размечать заново. В сарае плодились свиньи. Лёнька пас их вдоль берега, с визгом катался верхом, Зоя ругала Лёньку, Силантий же одобрял. Пусть ребёнок привыкает к животным. Будет дом, будет сарай, тогда разведут они лошадей, Силантий и сыновья, и мужа Нине подберут крепкого, деревенского. Напрасно Георгий отошёл от земли, занялся машинами, завалил свой двор рамами грузовиков. Какой доход с железяк? Они не растут от дождя, только ржавеют, и трава, и солнце им во вред. Позже поймёт Георгий отцову правоту. А сейчас хоть мазом поможет родителям, маз для наездов на свалку куда более полезен, чем ручная тачка. На всё был согласен Силантий, лишь бы дом скорее поднять.

Пока Силантий думал строительство, Ломоносовы жили своим мясом, своим огородом, рыночной торговлей, жили неплохо, сытно, но по-прежнему в барачной общаге, в получасе пешего хода до Маховки через ненавистный мост. Лёнька называл её барак-бардак, корчил в окна гнусные рожи и верил, что такая жизнь будет не всегда, вырастет он в Леонида Силантьевича, переиначит мир по-своему. Будет порядок, тёплый сарай, не для свиней и лошадей, а для станков и машин. Верил молча, не говорил об этом отцу, за железяки можно и подзатыльник схлопотать.

Мир изменился быстрее, чем ожидал прозорливый Лёнька и загадывал Силантий, в тот самый день, что до сих пор чёрным квадратом помечен в календарях как памятная дата опустошающего смерча.

Смерч страшен людям потому что непонятен. Возникает из лёгкого движения воздуха, ворует силы для разгона, начинает крушить и убивать всё, что ему не по нраву. Может оставить лежать мусор на дороге и вознести придорожный камень, вот что такое смерч. Он бывает раз в сто, в двести лет, в некоторых местах не случается вовсе. Не случался он и в Тутове. Был мороз сорок пять градусов, была засуха, пару раз был град с размером с детский кулачок, мор скота был. Смерча не было никогда.

Заурядное начало летнего дня не обещало катаклизма, люди не испугались сильного ветра. С вечера ожидалась жара, утром похолодало, дело обычное. Силантий ушёл на участок думать крышу, Зоя отправилась вместе с ним кормить скотину и огородничать. Дома остались Лёнька, Нина и мелкий Димка.

Нина, уже девушка-подросток, жевала хлеб с салом, мешала суп в кастрюле, задумчиво смотрела в окно на летающие зонтики прохожих, пока сорванная верёвка с соседским бельём не закрыла панораму. На потемневшее окно заревел Димка, бельё ему показалось большой птицей, крадущей детей. Лёнька в щели между прилепленными к стеклу чьими-то носками увидел крылатое дерево. Это было уже чересчурным событием, чтобы понять его, не потрогав руками. Отодвинул Нину, начинающую реветь вслед за Димкой, выбежал навстречу волшебному ветру, от которого полетело всё. Коза, крыша, машина, провода, столбы, деревья, очень удачно полетел забор, стукнулся о дверь барака и понесся дальше вместе с дверью. Ветер ворвался внутрь общей прихожей, создал великолепный бардак, которого ни Лёньке, ни Димке взрослые бы не простили, а --">