Наталья Налимова - Хата-хаос, или Скучная история маленькой свободы

замурлыкал.

— То есть, Нин, вы уже всё обдумали?

— Обдумали, Леонид, — ответил Толик. — Мы в кооператив. Хотели завтра тебе сказать, да уж теперь-то что.

— И правильно. Стасику в школу скоро. А летать его учи, хоть по ночам учи, хоть в квартире. Лучше так, чем в школе ему скажут, что человек — рождённый ползать.

— Разберёмся. О, посмотри-ка, они по воде прут, кресло несут!

Киря и остальные, даже сухопутные зёмы, даже отец Христофор, задравший рясу, шли к мосту через поток Уловки в месте, где недавно ещё лежали бетонные плиты. Киря уже подтянулся на краю моста и болтал ногами в поисках опоры.

— Эх, я простой крестьянин. Дайте мне вилы и я переверну Землю — сказал Лёнька. — Все готовы? Взлетаем.

Он поднял беседку над мостом, оставив за бортом уже почти совсем подбежавшего Кирю.

— А что весь мост не поднял? — спросил Толик, глядя, как варвары захватывают его Виму.

— Я же по делу, а не народ пугать. Слишком много было бы шума. Поможете вещи перетащить?

— Ты же сам себе богатырь.

— А вы смотреть будете? Нет уж. Пока я копаюсь, зёмы набегут — растащат, а то и колёса телеге открутят. Хотя это неважно.

Вещей было немало. Кухонная утварь, одежда, одеяла и подушки, мешок овса, лопата, коса, грабли, молоток и прочий инструмент. В отдельной коробке лежали фломастеры и краски.

Лёнька надел на Пилота новую узорную узду и запряг в телегу. Дуга тоже была изукрашена орнаментом, а телега отделана акриловыми палочками, как и первое кресло-летега, которое зёмы установили на мост, туда, где была беседка.

— Ну, всё, вроде, — сказал Лёнька. Нам пора.

— Не передумаешь? Если что — приезжайте. Хоть на лоджии, да поселим.

— Не передумаем. Нин, Дима, мать не оставляйте, да и Тамару. Им теперь пешком в лес придётся ходить, хотя кто их знает. Привет передавайте, я напишу потом.

— И папу… — Шура вздохнула, и Нина сразу согласилась помогать покинутому дочерью Шопышину.

— Не бойся. В одном городе живём, не бросим.

— Стасик, — Лёнька поднял племянника на телегу и что-то нашептал ему в ухо. Стасик кивал, потом пожал дяде руку и спрыгнул вниз, расплескав лужу.

— Я сперва думал бульдозер угнать, пригодился бы бульдозер. Но телега мне удобнее. Вот ещё что. Белку и Стёпку взять я не могу. Пока остаются на Нине, а что дальше — не знаю. Травы накосил, сена насушил, только народ с сеновала гоните — затопчут его. Овёс в мастерской, в мешках.

— Я возьму лошадей, — Василий Иванович выпрямился и посмотрел, наконец, Лёньке в глаза.

— А и правда, бери.

— Не даром. Деньги Нине отдам.

— Василий Иванович, да я… — начала было Нина, но Василий её остановил:

— Тебе не надо — Стасу пригодится. Да, Стасик?

— Да, — ответил Стасик. — А можно я буду кататься приходить?

— Конечно. В любой день.

— Вот, вроде, всё и решили. Мы поехали. От винта!

Лёнька подал руку Шуре, усадил в кресло второго пилота, телега стронулась и ровно поплыла по дороге.

Все махали руками, или вытирали слезы, или молчали, глядя на дорогу и дальше, в небо. И только Стасик наблюдал, как в зеркальной луже от лошадиных копыт и колёс телеги не образуются круги.

--">