Миколас Слуцкис - Древо света

мужчина с хмурым лицом, тот, кого не узнал тогда, хотя, конечно, знакомый, больше чем знакомый! Вновь норовит проскочить мимо, не выдать себя — равнодушный, с холодной дымкой враждебности в глазах! — однако теперь тебя уже не обманет ни его задранный подбородок, ни безразличный взгляд, скользящий по твоему лицу, словно ты выгоревший на солнце, никому не нужный плакат.

Мужчина не замедлил шага, и Статкус не замедлил. Расстояние между ними все сокращалось, а над размягчившимся от жары асфальтом уже столкнулись, смешались запахи их одежды: разогретой солнцем шерсти и одеколона у одного, росистой садовой травы, смешанной с раскаленной пластмассой машины, у другого! Наконец-то они неминуемо встретятся! Так жарко от их сливающегося дыхания, что капелька пота, бегущая по виску таинственного незнакомца, скатывается по твоей щеке. Странно, запах чужого тела приятен, как своего, нет, еще приятнее. И движения рук вроде бы не твои, но помахиваешь ими, как он, не очень сильно, ведь главное — шагать враскачку, так, чтобы никто не задумывался о твоем возрасте. И шаги… Словно не в асфальт впечатываешь каблук, а в сердцевину земли, чтобы след никогда не исчез. Теперь-то мы узнаем друг друга, не сможем не узнать, потому что он — это я, я — это он… Наконец-то встретимся через много лет разлуки и отчаяния я и Йонялис Статкус!

О РОМАНЕ М. СЛУЦКИСА

Не только в литературах стран социалистического содружества, но и в литературах некоторых республик Советского Союза живет стремление все глубже и глубже исследовать вопрос о том, как в определенное — скажем так: переломное — время и в определенном месте формируется тот человеческий материал, из которого состоит социалистическое общество. Несомненно, вопрос этот продолжает тревожить Миколаса Слуцкиса — одного из самых чутких исследователей проблемы «человек и время». Судьба родной республики дает для этого немало оснований. Ведь и сам автор, и многие его герои провели детство, или юность, или даже первые годы зрелости в условиях буржуазного государства.

Они пережили и немецкую оккупацию в годы первой мировой войны, и новые горькие беды в дни второй мировой войны и фашистской оккупации, и радость освобождения — приход Советской власти в 1940-м, и годы классовой борьбы в деревне: террор «лесных» — буржуазных и фашистских бандитов-недобитков.

Пережитки этих прошлых лет не могли не сказаться на характерах и судьбах людей — сказаться по-разному: от того сопротивления среде, которое формирует бойца, до той или иной формы «конформизма», которая так или иначе, явно или тайно увечит судьбу и характер человека.

Не в пример другим романам Слуцкиса, написанным в последние годы, действие нового его произведения «Древо света» целиком происходит в деревне, и каждый «городской» в нем — это уже «отрезанный ломоть» или интеллигент в первом поколении — лишь случайно и косвенно связанный с родными местами.

Когда происходит действие романа Слуцкиса? Как и в поздних произведениях Катаева, как в романах Макса Фриша последних лет, временные пласты в нем перемешаны: прошлое, настоящее, а может быть, и будущее живут в нем одновременно, иногда «материализуясь» в видения. Так навстречу восьмидесятилетнему колхознику Балюлису, который везет продавать на базар яблоки, вдруг выезжает укрытая рогожей телега с трупами убитых сорок с лишним лет тому назад «лесных» бандитов, и будет в ней лежать и его враг, завистник и соперник барин Стунджюс, и его приятель Акмонас — по дурости и слепоте затесавшийся в отряд бандитов. Два раза встретится с самим собой и не посмеет окликнуть себя один из основных героев книги — неудачливый художник, несостоявшийся архитектор и, очевидно, состоявшийся администратор Статкус.

И это «виденье» во вполне реалистическом романе естественно и знаменательно. Потому что беда Статкуса и заключается в том, что в сложных переплетениях времени и судеб народа он не сумел «встретиться с собой» — найти свое, личное, неоспоримое задание в большой общей судьбе. «Неуменье» встретиться с собой не приносит добра и всем его близким. Не став собой, он лишен воли — подлинной целеустремленности, подлинной силы. Он, в сущности, искалечил судьбу жены — Елены, милого, поверившего в его силу Олененка, и не помог дочери — «свету очей своих» — преодолеть те подросточьи трудности, которые не лечат дидактикой: «А вот мы в наше время»…

Статкус не совершил ни --">