Артур Хейли - Сборник "Избранные романы". Компиляция. кн 1-7

Маргарет.

Маргарет Хоуден умело присела в реверансе и улыбнулась Натали Гриффитс, стоявшей рядом с мужем.

— Добрый вечер, ваше превосходительство, — сказал Джеймс Хоуден. — Вы выглядите чрезвычайно хорошо.

Генерал-губернатор, седовласый, с красным лицом и военной выправкой, все еще державшийся очень прямо, несмотря на годы, был в безупречном вечернем костюме с внушительным рядом медалей и орденов. Он нагнулся с видом заговорщика.

— У меня такое чувство, будто этот мой чертов хвост сейчас загорится. — И указал на камин. — Вот теперь, когда вы приехали, давайте отойдем от этого ада.

И все четверо не спеша пошли по комнате — генерал-губернатор держался любезно и дружелюбно, как и положено хозяину.

— Я видел ваш новый портрет работы Карша, — сказал он Мелиссе Тейн, изящной и грациозной жене доктора Бордена Тейна, министра здравоохранения и благосостояния нации. — Очень красивый портрет — почти такой же красивый, как вы сама.

Ее супруг, находившийся рядом, покраснел от удовольствия. А стоявшая рядом с ними Дэйзи Каустон, полная матрона, не очень заботившаяся о своей внешности, брякнула:

— Я пыталась, ваше превосходительство, убедить мужа позировать для Карша, по крайней мере пока у него еще есть волосы.

Стоявший рядом с ней Стюарт Каустон, министр финансов, которого друзья и противники звали Улыбчивым Стю, добродушно осклабился.

Генерал-губернатор окинул взглядом быстро лысеющую голову Каустона.

— Лучше прислушайтесь к совету жены, старина. Я бы сказал, у вас осталось не так уж много времени. — Он произнес это безобидным тоном, и раздался взрыв смеха, в котором министр финансов принял участие.

Группа, окружавшая генерал-губернатора, пошла дальше, а Джеймс Хоуден повернул назад. Поймав взгляд Артура Лексингтона, министра по внешним сношениям, который стоял со своей женой Сьюзен на расстоянии нескольких групп от него, Хоуден еле заметно кивнул. Лексингтон извинился и направился к Хоудену — этакий коротконогий херувимчик пятидесяти с лишним лет, чья манера держаться легко и беззаботно скрывала один из самых острых умов в международной политике.

— Добрый вечер, господин премьер-министр, — сказал Артур Лексингтон. И, не меняя выражения лица, понизив голос, произнес: — Все под контролем.

— Вы разговаривали с Энгри? — сухо спросил Хоуден. Его превосходительство Филипп Б. Энгроув, которого друзья звали Энгри, был послом США в Канаде.

Лексингтон кивнул.

— Ваша встреча с президентом назначена на второе января, — тихо произнес он. — Конечно, в Вашингтоне. Так что у нас есть десять дней.

— Они нам все понадобятся.

— Я знаю.

— Вы обсудили процедуру?

— Не в деталях. Вам будет устроен банкет в первый день — пустая болтовня, как всегда, — затем на другой день встреча, где нас будет всего четверо. Я полагаю, вот тогда-то мы и займемся делом.

— А как насчет сообщения?

Лексингтон упреждающе мотнул головой, и премьер-министр посмотрел в этом направлении. К ним подходил слуга, неся поднос с напитками. Среди них был один-единственный бокал с виноградным соком, который Джеймс Хоуден — трезвенник, как все знали, — предпочитал. И он взял бокал.

Слуга отошел от них, и Лексингтон пригубил виски с водой; в этот момент к ним подошел Арон Голд, главный почтмейстер и единственный еврей в кабинете министров.

— У меня ноги подкашиваются, — объявил он, обращаясь к Лексингтону. — Не могли бы вы намекнуть его превосходительству премьер-министру, чтобы он, ради Бога, сел? Тогда и мы все сможем облегчить наши ноги.

— Вот уж никогда не замечал, что вы спешите сесть, Арон, — с улыбкой произнес Артур Лексингтон. — Во всяком случае, судя по вашим речам.

Это услышал стоявший неподалеку Стюарт Каустон и крикнул:

— Отчего это у вас ноги устали, Арон? Разносили почту к Рождеству?

— Ну конечно, меня окружают юмористы, — мрачно произнес главный почтмейстер, — тогда как мне нужно проявление нежности.

— Насколько я понимаю, это у вас уже есть, — заметил Хоуден. «Совершенно идиотская полифония, — подумал он. — Комедийный диалог на репетиции «Макбета». Впрочем, возможно, это необходимо. Проблемы, которые внезапно возникли, затрагивают самое существование Канады и достаточно серьезны». Сколько людей в этой комнате, кроме его самого и Лексингтона, имели хотя бы малейшее представление о том… Теперь --">