Сергей Федотович Поляков - Золотинка

Сергей Поляков Золотинка

Выбор Повесть

Моим друзьям, испытанным временем, Александру Александровичу, Валерию Викторовичу низкий поклон и посвящение.

Мое колымское детство

По комнате разносится непрерывное стрекотание машинки. Коллеги давно пересели за компьютеры, я не могу расстаться с верной Эрикой. Пальцы порхают над клавиатурой и не успевают справиться с обвалом нахлынувших воспоминаний. Фрагменты Прошлого роятся, теснятся, рвутся наружу и гаснут, растворяются в Небытии. К сожалению, они уходят безвозвратно.

Со времен моего Детства минуло несколько десятилетий. Тем не менее. Прошлое явственно стоит передо мной. Время снисходительно подтрунивает: — «Разве это срок?» Относясь с пиететом к его величеству Времени, я не согласен с Ним. За последнюю четверть века сменился государственный строй, идеология, на смену прежним моральным ценностям пришли иные приоритеты.

Молодое поколение судит об истории страны по бездарным учебникам дилетантов и провокаторов, урокам некомпетентных педагогов. Молодежь бездумно идет на поводу политиканов-популистов, лгунов и жуликов.

Я вспоминаю далекие — близкие годы. Послевоенное лихолетье: голод, холод, нищета наложили неизгладимый отпечаток на наше Детство и все-таки хорошего было больше, я не кривлю душой.

Настали другие времена. Прогресс человечества бьет по скорости все прогнозы и предсказания. Что касается проблем воспитания, они топчутся на месте, если не сказать большего. Вопросы христианской морали, добра и зла, хорошего и плохого восклицательным знаком стоят перед обществом и требуют разрешения.

Разгул наркомании, проституции, малолетней преступности никто не в силах обуздать. В очередной раз мы наступаем на те же грабли, не извлекая уроков из Прошлого. ТВ, кинематограф, «писатели» наперебой прославляют уголовников, «воров в законе». Наши рациональные подростки, как на самодур, клюют на заезженные байки, обветшавшие басни о привольной блатной жизни, о братстве и взаимовыручке уголовников.

Дым виртуальных костров на лесоповале щекочет пацанам ноздри, вонь тюремной параши дурманит глупые головы. Блатная псевдоромантика не сдает позиции и совершает новый виток.

Я не поучаю, не морализирую: додумайтесь, по второму заходу жизнь не прожить. Я вспоминаю сверстников-уркаганов, которые были гораздо круче вас. Их сожгли сифилис и туберкулез в тюрьмах и бурах, зарезали в уголовных разборках. Они свели счеты с жизнью в петле, вскрыли вены, дали «дуба» от ректификата и самогонки, утонули, сгорели, замерзли по пьяной лавочке, умерли от наркотиков, от лечения в ЛТП, сошли с ума.

Вас давно нет в живых Леха Кугий и Вовка Дараган, Витька Титов и Жора Трубанов, Мишка Иванов и Ленька Сагинбаев, Борис Щебланов и Сергей Гущин, Юрка Малышев и Юрка Терехов… Городок Магадан, окраина с ласковым названием Веселый ключ, улицы с незатейливым адресом — Дальняя, Дачная. Почему неприметные улочки дали «путевку» в уголовную жизнь двум десяткам ребят? Чем привлек пацанов криминал? Почему они прошли по жизни, сея горести, насилие, жестокость, смерть? Кто и что было идеологом, наставником одурманенных, замороченных подростков?

Сколько было в стране подобных улочек и переулков?!..

…Обыск в поселке проводился под утро. Дом с прудом на задах огорода окружили, когда забрезжил рассвет. Оцепление в верхнем конце улицы отрезало возможный отход беглецов в сопки. Сиреневый предрассветный свет ложился тенями на хмурые лица солдат, пытался рассеять окружающую дом полутьму, светлил стекла оконных рам. По углам дома встали бойцы с автоматами, у веранды занял пост проводник со служебной овчаркой.

К окну подошел лейтенант и властно постучал.

Мать с сыном спали. Женщина, утомленная вчерашней стиркой, свернулась в клубок около сына и обняла его во сне. Бдительный Рекс, лежащий на полу у кровати, напружинился, поднял голову и зарычал.

Чуткая женщина проснулась, прислушалась к стуку, накинула халатик и подошла к окну. Лейтенант заметил мелькнувшее в окне лицо и крикнул:

— Откройте, проверка документов!

«Прочесывают», — сообразила женщина, — «наверное, побег». Она вышла в сени, отодвинула засов и ступила на крыльцо. Над далекими сопками небо зазолотилось, предвещая восход.

— Посторонние в доме есть? — спросил офицер.

— Посторонних нет, в доме я и сын. Муж на --">