Рэй Дуглас Брэдбери - Огромный мир где-то там...

Они вместе листали страницы.

— Это что? — Кора ткнула пальцем в адрес.

— «Как стать сильным и здоровым, расскажет вам бесплатный проспект фирмы «Мышцы и мускулы». Сообщите вашу фамилию и адрес».

— А это?

— «Детективы производят тайные расследования. Дополнительные сведения бесплатно. Пишите: Г. Д. М., Школа детективов».

— Всё бесплатно. Ну что ж, Бенджи.

Она взглянула на карандаш в его руке. Он пододвинул стул. Она смотрела, как он поворачивает в пальцах карандаш, устраиваясь поудобнее. Она видела, как он слегка прикусил язык. Она видела, как он прищурился. Она задержала дыхание. Нагнулась вперёд. Тоже прищурилась и прикусила язык.

Бенджи поднял карандаш, смочил его слюной и коснулся им бумаги.

«Вот оно», — подумала Кора.

Первые слова. Они медленно появлялись на бумаге.

«Дорогая фирма «Мышцы и мускулы»! Господа…» — писал он.

Утро унеслось с ветерком, уплыло вниз по ручью, улетело вместе с птицами; солнце стало припекать крышу домика. Услышав шарканье ног на залитом солнцем крыльце, Кора даже не обернулась. В дверях стоял Том, но она не видела его. Она не видела ничего, кроме исписанных страниц, шелестящего по бумаге карандаша и осторожно движущейся руки Бенджи. Её голова покачивалась в такт каждому движению его руки.

— Уже полдень, я голоден, — сказал Том за её спиной.

Но Кора была недвижна, она следила за карандашом, как человек следит за улиткой, медленно ползущей по плоскому камню.

— Уже полдень, — повторил Том.

Кора, поражённая, подняла голову.

— Неужели? А мне кажется, что и минуты не прошло, как мы написали в Филадельфийскую компанию коллекционирования монет. Правда, Бенджи? — Кора улыбнулась, и её улыбка была чересчур сияющей для женщины пятидесяти пяти лет. — Пока я приготовлю поесть, ты сделаешь почтовый ящик? И, пожалуйста, побольше, чем у миссис Брэббем.

— Я прибью вместо ящика коробку от ботинок.

— Том Гиббс! Она поднялась со стула. Улыбка её говорила: «Лучше поторопись И сделай всё, как я говорю, советую тебе». — Я хочу, чтобы ящик был большой и красивый. И чтобы весь белый, и чтобы Бенджи написал на нём моё имя чёрными буквами. Я вовсе не желаю, чтобы первое письмо ко мне лежало в какой-то коробке от ботинок.

И всё было сделано.

На готовом ящике Бенджи выводил: МИССИС КОРА ГИББС, а пока он писал, Том стоял сзади и ворчал.

— Что здесь написано?

— «Мистер Том Гиббс», — спокойно ответил Бенджи, продолжая обводить буквы.

Том с минуту смотрел на ящик и потом сказал:

— Всё равно я голоден. Пусть кто-нибудь разожжёт плиту.

Марок не было. Кора побледнела. Тома заставили запрячь лошадь и ехать в Грин Фок за марками: нужно было купить несколько красных, одну зелёную и десять розовых с изображением почтенного господина. Кора поехала с ним, чтобы удостовериться, что Том не бросит первые её письма в ручей.

Когда они возвратились, Кора сразу же с сияющим лицом бросилась к почтовому ящику И заглянула внутрь.

— Ты что, рехнулась?

— А разве посмотреть нельзя?

В тот день она подходила к ящику шесть раз. На седьмой из него выпрыгнул сурок, а Том, стоя в дверях, смеялся, хлопая себя по бёдрам, и Кора тоже смеялась.

Потом она стояла у окна и смотрела на свой почтовый ящик, висевший против дома миссис Брэббем. Десять лет назад Вдовствующая Леди прибила почтовый ящик почти под носом у Коры. Это давало миссис Брэббем возможность медленно спускаться с холма, с шумом и треском распахивать дверцу почтового ящика и исподтишка поглядывать, наблюдает ли за ней Кора. И когда её ловили на месте преступления, Кора делала вид, что поливает цветы из пустой лейки или собирает грибы, когда их уже не бывает.

На следующее утро Кора отправилась к почтовому ящику ещё до того, как солнце нагрело листья клубники, а утренний ветерок шелохнул ветки сосен.

Когда она возвратилась, Бенджи сидел в кровати.

— Слишком рано, — сказал он. Почтальон ещё не проезжал.

— Не проезжал?

— Да. В такие глухие места они приезжают на машине.

— О! — Кора присела.

— Тебе плохо, тётя Кора?

— Нет, нет. — Она прищурилась. — Просто я не могу припомнить, чтобы здесь хоть раз за последние двадцать лет проезжала почтовая машина. Я только сейчас сообразила. Я никогда не видела здесь почтальона.

— Может, он приезжает, когда ты ещё спишь?