Ван Мэн , Гу Хуа , А Чэн , Ван Аньи , Ван Жуньцзы , Гао Сяошэн , Дэн Юмэй , Лу Вэньфу , Лю Синьу , Лю Шаотан , Малчинху , Ма Фэн , Мэн Вэйцзай , Те Нин , Ужээрту , Фэн Цзицай , Хао Жань , Цзян Цзылун , Цзяо Цзуяо , Чжан Сюань , Чжан Сяньлян , Чжан Цзе , Чэнь Цзяньгун , Шэнь Жун - Современная новелла Китая

Современная новелла Китая

А ЧЭН КОРОЛЬ ШАХМАТ © Перевод В. Аджимамудова

А Чэн (настоящее имя Чжун Ачэн) родился в 1949 году. После окончания полной средней школы в 1968 году работал в провинциях Шаньси, Юньнань, во Внутренней Монголии. В 1979 году вернулся в Пекин, дебютировал рассказом «Король шахмат», отмеченным в 1984 году на Всекитайском конкурсе на лучший рассказ.

I

На вокзале стоял тот невообразимый шум, который бывает, когда тысячи людей говорят разом. Никому не было дела до развешанных к этому дню алых полотнищ с лозунгами. Эти видавшие виды транспаранты со смятыми и кое-где изодранными бумажными иероглифами вывешивались, видно, не в первый раз. Громкоговорители, изрыгавшие песни на слова из цитатника, усиливали общую сумятицу.

Всех моих друзей уже давно отправили в деревню, и теперь, когда настал мой черед, некому было меня проводить. Оставшись без отца и матери, один как перст, я потерял привилегию единственного сына — жить в городе. У моих родителей были в биографии какие-то темные пятна, поэтому, как только началась кампания, с ними живо расправились. А потом вынесли из дому всю мебель с алюминиевыми бирками ведомств, где родители служили. Возможно, это и справедливо, только я, оставшись один, бродяжничал как дикий волк больше года, пока не решил уехать. В местах, куда я собрался, можно было заработать больше двадцати юаней^[1] в месяц, и я загорелся этой идеей. Но меня порядком помытарили, прежде чем отпустить. Дело в том, что это были пограничные места, а моя биография внушала начальству серьезные опасения: ведь речь шла не только о классовой борьбе, но и о международной. Нет слов, как я обрадовался оказанному мне доверию, а еще больше — перспективе получать двадцать юаней. Подумать только, на что одному человеку такая прорва денег? Да, все складывалось неплохо, обидно, правда, что никто меня не провожал. И я поспешил в вагон занять свое место, а на платформе прощались тысячи людей. Черт с ними, пускай себе прощаются.

Школьники буквально облепили окна вагонов, кричали, смеялись, плакали. С противоположной стороны тоже сгрудились пассажиры. Багажные полки, казалось, сейчас рухнут под тяжестью вещей.

Пробираясь по вагону в поисках своего места, я увидел худощавого паренька. Он сидел у окна, выходившего на юг, сунув руки в карманы и уставившись на безлюдную платформу с порожняком. Мое место оказалось чуть наискосок от него, я сел и тоже сунул руки в карманы. Паренек внимательно на меня посмотрел, и лицо его вдруг просветлело.

— Сыграем в шахматы?

Я замахал руками:

— Не играю!

Он недоверчиво поглядел на меня.

— С такими тонкими, длинными пальцами, как у тебя, не играть в шахматы?! Сыграем партию, шахматы у меня с собой.

Он полез в висевшую на крючке сумку.

— Я и в самом деле не умею, только знаю, как ходит конь, слон… Слушай, а тебя разве не провожают?

Он уже разложил на столике пластмассовую доску.

— Неважно. Ты первый ходи. Даю тебе фору — ладью, коня и пушку^[2].

— Да ну тебя! — рассмеялся я. — Как можно играть в таком бедламе! Так тебя никто не провожает?

— На кой черт мне провожатые? — сказал он, расставляя последние фигуры на доске. — Едем в хлебные края, непонятно, чего ради они подняли такой шум… Ладно, твой ход!

Я удивился, но все же сделал ход пушкой. Он тотчас же с легким стуком поставил коня, после чего я неуверенно продвинул свою пушку на его половину поля.

Он мельком взглянул на меня.

— А говоришь, не умеешь играть. Такой дебют я встречал лишь однажды, в Чжэнчжоу, и чуть не проиграл. А вот твой ход пушкой — это старинный дебют, мощный и очень надежный. Ну что же? Ходи!

Я не знал, как дальше ходить, рука в нерешительности повисла над доской. Словно не замечая моей растерянности, он молча обозревал позицию.

Вдруг все пришло в движение, в вагон ввалилась толпа людей, они протискивались к окнам, махали руками. Привстав, я тоже посмотрел на платформу. Все, кто был на перроне, старались подойти вплотную к окнам, голоса сливались в сплошной гул. Поезд внезапно качнулся, толпа охнула, со всех сторон послышался плач. Кто-то тронул меня за плечо, я обернулся, смотрю, он показывает рукой на доску.

— Так не играют. Твой ход!

У меня не было ни малейшей охоты играть, на душе стало муторно.

— Отвяжись! Нашел время для шахмат! — огрызнулся я.

Он с недоумением на --">