Кэтрин Мэнсфилд - Рассказы

Кэтрин Мэнсфилд Рассказы

100-летию со дня рождения посвящается

Рецензент доктор филологических наук

Д. Урнов

Вступительная статья, комментарии и переводы

Л. Володарской

Художник

Ю. Сковородников

© Состав, вступительная статья, комментарии, переводы

Издательство «Книга», 1989

Кэтрин Мэнсфилд и ее рассказы

«Я мчусь, грозу в груди тая…» Эта фраза из стихотворения Кэтрин Мэнсфилд «Весенний ветер в Лондоне» — самый точный, на наш взгляд, эпиграф и к жизни, и к творчеству писательницы. Она любила людей и верила в литературу, в ее способность разбередить душу человека, перевернуть привычные представления о жизни — и тогда, может быть… Однако не будем домысливать за автора, сказавшего свое слово, и сказавшего его так, что и через много десятков лет нам есть о чем задуматься, читая и перечитывая рассказы писательницы.

Кэтрин Мэнсфилд родилась в Новой Зеландии. Здесь же прошли ее детские годы. Еще два-три десятилетия назад критика оставалась равнодушной к этому факту как не имеющему значения для творчества писательницы. Исследования последних десятилетий доказали обратное. И дело здесь не только во многих событиях и персонажах из новозеландской жизни Мэнсфилд, которые воссозданы и в ранних, и в последних рассказах. Гораздо важнее другое. Новозеландская действительность впервые столкнула Мэнсфилд с понятиями духовности и бездуховности, таким образом оказав решающее влияние на мировоззрение Мэнсфилд. Для того чтобы понять это, нужно хорошо представлять себе, что сегодняшняя Новая Зеландия совсем не похожа на ту, которая на стыке XIX и XX столетий была едва ли не самой дальней колонией Великобритании, иначе говоря, глухой провинцией.

Много веков назад далекие южные острова дали приют первым переселенцам — маори, которые назвали свою новую родину Аотеароа — страна длинного белого облака. Откуда они приплыли и что заставило их покинуть обжитые земли, неизвестно. Однако известно, что они были искусными мореходами и не менее искусными воинами и поэтами. Потом Аотеароа была открыта европейцами. Сначала, в XVII веке, голландцами, давшими ей новое имя — Новая Зеландия — в честь голландской провинции, восставшей против испанского владычества в XVI веке. Но голландцы не осмелились покинуть корабль и сойти на землю. Это сделал капитан Кук, в 1769 году водрузивший здесь флаг Британской империи. Пользуясь разобщенностью маорийских племен, британцы разыграли в 1840 году фарс добровольного присоединения Новой Зеландии. Этот год стал началом новой эры в жизни Аотеароа.

С Британских островов сюда хлынул поток обездоленных граждан метрополии, мечтавших вырваться из нищеты, не боявшихся никакой работы, но и не склонных считаться с правами аборигенов. Выказав по отношению к маори, возможно, еще большую жестокость, чем та, от которой они сами бежали «на край земли», британцы вызвали взрыв ненависти к себе, который объединил разрозненные и даже враждовавшие племена в справедливой войне против колонизаторов (1843–1872). В результате так называемых маорийских войн Новая Зеландия стала единственной в то время колонией Британии, где местное население получило равные права с европейцами. Разумеется, эти права в основном остались на бумаге; маори воевали, а британцы (главным образом, ирландцы и шотландцы), отступая и вновь наступая, терпя поражения и побеждая, все глубже вгрызались в чужую землю.

До глухой провинции не доходили отзвуки напряженной политической и духовной жизни Европы. Она работала не покладая рук и добывая деньги. В конце XIX столетия новозеландцы европейского происхождения обрели более или менее сытое существование. Голодное прошлое осталось где-то в другой жизни, о нем не хотелось вспоминать. Гордясь своими достижениями, потомки переселенцев в конце концов ощутили и гордость за свою новую родину. Национальное самосознание, впервые возникшее на рубеже веков, стало новой, более высокой степенью объединения людей.

Однако и в этом «земном раю» далеко не все --">