Михал Айваз - Возвращение старого варана

Михал Айваз Возвращение старого варана Рассказы

Предисловие

В последнее время я часто задаюсь вопросом: если современный писатель едет ночным автобусом, куда заходит полуглухой морской котик и садится прямо рядом с ним, хотя в автобусе совершенно пусто, имеет ли писатель право включать в свои книги аннотацию на хеттском языке? Я знаю, что обычно в ответ пытаются отделаться рассуждениями о пингвинах, которые одуряющими летними днями отбивают чечетку на закрытой крышке рояля в кафе «Славия». Однако можем ли мы нынче считать это правильным ответом? Ведь нам известны и пингвины, которые, как пишет Рильке в письме Хелене фон Ностиц-Валвитц, специально обучены своими хозяевами отыскивать бестселлеры в букинистических магазинах; эти животные, отличающиеся исключительной бесцеремонностью, клюют вас в руку, которую вы протянули за книгой, вытаскивают клювом томик с полки и мчатся прочь. Вы и сами наверняка встречали на Национальном проспекте пингвина с книгой в клюве, лавирующего среди прохожих. Однако непонятно, можно ли использовать этих птиц и в тех неосвещенных книжных магазинах, которые открываются по ночам на городских окраинах и где на стеллажах дремлют книги, отпечатанные светящимися розовыми или бирюзовыми буквами. Большим преимуществом этих книг является то, что мы можем читать их без фонарика, даже если сидим в самой середине многометровой трубы. Сегодня уже нет никаких сомнений в том, что ни пингвин, ни морской котик не могли быть авторами трактата «Pistis Sofia», хотя еще позитивистская наука XIX века была в этом твердо уверена (из множества аргументов достаточно привести лишь один, зато весьма красноречивый: пингвины так до сих пор и не торгуют бидонами возле башни на Карловом мосту), в наше время ученые готовы только допустить, что кто-то из этих животных является автором труда о горнолыжной трассе, проложенной по полутемным комнатам, хотя и в этом случае авторство Мориса Мерло-Понти более вероятно. В конце концов, а в самом ли деле морской котик туг на ухо? Ответить на этот вопрос – задача читателя.

Жук

Наконец-то я нашел сведения, которые искал долгие годы, сведения о том, где находится вход в тайный коридор, ведущий к малахитовому дворцу на берегу подземной реки, куда двадцать лет назад меня пригласили на торжество. Ради этой информации я прочитал – и совершенно напрасно – сорок шесть томов оксфордской энциклопедии, которые теперь тяжким грузом лежат у меня в голове и, когда ночью я ворочаюсь в постели, больно давят мне на лобную кость, – и вдруг я нахожу подробное описание маршрута в подстраничной сноске в брошюре о разведении кроликов, которую издал на газетной бумаге Союз заводчиков мелкого домашнего скота одного городишки средней руки, – что ж, этого следовало ожидать. Примечаний никто не читает, все спешат поскорее оказаться в конце книги, как будто им платят за количество прочитанных страниц, все учатся быстрому чтению по специальным методикам и наверняка предпочли бы, чтобы им попросту впрыснули в голову содержание книги в виде концентрата, дабы вообще не тратить время на чтение. Никому не хочется останавливаться на полпути, спускаться в темный подвал страницы и потом возвращаться обратно; отчасти их извиняет тот факт, что в примечаниях внизу страницы мы, как правило, встречаемся только со ссылками на книги, которые если даже нам и интересны, то все равно недоступны, ибо они спрятаны обыкновенно в расщелинах скал; кроме того, в пространство подстраничных сносок сметают всяческий книжный мусор, например ядовитые слова, которые могут вызвать болезненное воспаление мозга, – впрочем, наши читатели поленятся свернуть с пути, даже если им скажут, что примечание содержит инструкцию о том, как в домашних условиях и из собственных кухонных припасов приготовить философский камень. Я не могу понять, куда они так упорно спешат; похоже, они не осознают, что никогда не смогут догнать то, за чем гонятся сломя голову, ибо постоянно обгоняют его. С самой сутью книги встретится лишь тот, кто медленно идет по строчкам, как по морскому берегу, и слушает тихий прибой языка. Бредущий опережает самого проворного бегуна. Интересно, что сказали бы книжные спринтеры о моем приятеле-археологе, который исследовал затерянную столицу какой-то давно погибшей азиатской цивилизации, частично затонувшей в горном озере: он читал конституцию империи, --">