Ромен Роллан - Собрание сочинений. Том 5

ни был ласков Оливье, что-то
в нем все-таки изменилось; и Крис'гоф это чувствовал.
Ничего не поделаешь — женившийся друг уже не может
быть прежним другом. Н а душу мужа теперь наложила
свою печать душа жены. Кристоф ощущал это во всем:
в неуловимом блеске глаз Оливье, в незнакомой складке
возле рта, в новых оттенках голоса и оттенках мысли.
Оливье не сознавал всего этого и только удивлялся, почему Кристоф стал совсем другим за время разлуки. О н
не думал, конечно, что изменился Кристоф, понимая, что
перемена произошла в нем самом, и приписывал ее возрасту; ему казалось неестественным, что годы не оказали такого же влияния на Кристофа, что Кристоф застыл на тех же взглядах, которые некогда были дороги и ему самому, а теперь представлялись ребяческими
и устарелыми; в действительности же они были не по
вкусу чужой душе, незаметно заполонившей его душу.
Особенно ясно чувствовалось это, когда при разговоре

присутствовала Жаклина, — тогда- между Оливье и Кристофом вставала пелена иронии, застилая им глаза. Они
всячески скрывали друг от друга свои ощущения. Кристоф исправно навещал супругов. Жаклина с невинным
видом подпускала ему шпильки, вставляла язвительные
и колкие замечания. Он все терпел. Н о возвращался домой опечаленный.
Первые месяцы в Париже были относительно счастливым временем для Жаклины, а значит, и для Оливье.
Вначале она усиленно хлопотала, устраивая свое жилье.
Н а одной из Старинных улиц Пасси они нашли премилую квартирку окнами В палисадник. Выбор мебели и
обоев занимал Жаклину несколько недель. Она вкладывала в это столько стараний и даже страсти, как будто
от тона обивки или формы старинного поставца зависело
спасение ее души. Затем она возобновила общение с
родителями, с друзьями. Весь этот год она была настолько поглощена любовью, что совершенно забыла их,
и теперь каждая встреча была поистине откровением,
тем более, что не только* ее душа примешалась к душе
Оливье, но и к ней пристала какая-то частица его души,
а потому она смотрела на старых знакомых новыми глазами. Ей показалось, что они значительно выиграли.
Сперва Оливье от этого не проиграл. Они выгодно оттеняли его, а он — их. Поскольку спутник ее жизни был
натурой углубленной, сотканной из лирических полутонов, Жаклина находила теперь больше удовольствия в
обществе светских людей, которые думают лишь о том,
чтобы наслаждаться, блистать и пленять, а соблазнительные, но опасные Пороки этих светских людей, которых она знала тем лучше, что сама принадлежала к их
числу, заставляли ее особенно ценить верное сердце
друга. Она забавлялась такого рода сопоставлениями,
упорствовала в этой игре, чтобы оправдать свой выбор.
И доигралась до того, что временами переставала понимать, почему сделала именно этот выбор. К счастью, такие настроения длились недолго, а потом ее мучили
угрызения совести, и она бывала очень нежна с Оливье,
но тут же возобновляла сравнения. Когда это занятие
вошло в привычку, оно перестало быть забавным, и сравнения сделались менее безобидными. Оба противопо-

ложных мира уже не служили друг другу взаимным дополнением, а начали войну. Жаклина задавала себе
вопрос: почему Оливье не обладает теми достоинствами
и даже отчасти недостатками, которые нравились ей теперь в ее парижских приятелях? Вслух она этого не говорила, но Оливье чувствовал на себе критический
взгляд своей юной подруги; его это тревожило и оскорбляло.
Однако любовь все еще давала ему власть над Жаклиной, и молодая чета могла бы и дальше жить уютной
и согласной трудовой жизнью, если бы не изменились
их материальные обстоятельства и не нарушили ее непрочного равновесия.
« --">