Стивен Крейн - Третья фиалка

Почему ты так припозднился? Он уже хотел ехать к перекрестку, чтобы встретить дилижанс там. Может, даже в самом деле уехал. Что задержало тебя в пути? Да, слушай, у нас же новый экипаж!

— Так ты уже ужинал? — обеспокоенно повторила мать.

— Нет, — ответил Хокер. — Но…

Три женщины тут же засуетились:

— Не волнуйся, мы быстро, сейчас все будет готово.

Они устроили на кухне настоящий переполох, перекликаясь друг с другом радостными голосами; доставая новые припасы, сестрички то и дело ныряли в подвал.

На выложенной камнями дорожке, тянувшейся от амбара до входной двери, послышались тяжелые шаги, и уже в следующее мгновение со двора донесся возглас:

— Здравствуй, Уильям, вот ты и дома!

Добродушно топая, в комнату вошел седовласый отец Хокера.

— Я думал, ты заблудился. Собирался уже ехать тебя искать, — добавил он, широко улыбаясь и пожимая сыну руку. — Где ж ты так задержался?

Пока молодой человек уплетал ужин, члены семьи сидели рядом и смотрели на него горящими глазами. Сестры, разумеется, обратили внимание на его галстук, задали несколько вопросов о том, что носят в городе, и высказали по этому поводу свои соображения. Мать внимательно следила за тем, чтобы Хокер досыта поел консервированной вишни.

— В детстве ты ее так любил, — сказала она.

— Да, Уилл, — закричала младшая сестра. — Помнишь Лиль Джонсон? Помнишь, да? В июне она вышла замуж.

— Мать, комната для нашего мальчика готова? — спросил отец.

— Мы привели ее в порядок еще утром, — ответила та.

— А Джеффа Декера помнишь? — воскликнула старшая сестра. — Так его больше нет. Вот так. Ловил щук и утонул, бедолага!

— Ну и как твои дела, Уильям? — спросил отец. — Много картин продал?

— Одну, да и ту по случаю.

— Видели твои иллюстрации в майском номере «Перкинсон’з». — Он немного помолчал и тихо добавил: — Как по мне, неплохо.

— А что нового у вас?

— Без изменений, все то же самое. На прошлой неделе сорвался жеребенок, но, слава богу, бед не натворил. Я испугался, потому как запряг его в новую коляску — мы купили ее совсем недавно, — но она ничуть не пострадала. Осенью собираюсь продать скотину, не хочу возиться с ней зимой. А весной куплю небольшой табунок лошадок. Пять акров земли пришлось опять сдать в аренду Джону Уэстфоллу, потому как с одним-единственным работником я едва тут управляюсь. Жизнь вроде бы как налаживается, однако до благоденствия еще далеко.

— А у нас в школе новая учительница, — вставила слово одна из сестер.

— Уилл, ты даже не обратил внимания на мое новое кресло, — произнесла мать, показывая на кресло рукой. — Я специально поставила его здесь, чтобы ты увидел, но ты даже не заметил. Милое, правда? Отец купил его в Монтичелло на мой день рождения. Я думала, оно сразу бросится тебе в глаза.

Когда на улице окончательно стемнело, Хокер ушел в свою комнату, поднял оконную раму, сел у окна и закурил. Ноздри сладко щекотал аромат дерева и полей. Во тьме воспевали известную оду ночи сверчки. На черной кромке горы тянулись два длинных ряда светлячков — это сиял огнями «Хемлок Инн».

Глава III

У Хокера был друг-литератор по фамилии Холланден. Еще в Нью-Йорке он выразил желание провести лето в «Хемлок Инн».

— Не желаю видеть, как мир движется вперед, — заявил он, — поживу-ка я лучше немного в Салливане^[1].

Утром Хокер взял все необходимое для занятий живописью, вышел из дома и отправился блуждать по полям. Побродив достаточно долго, чтобы убедить себя в полном отсутствии желания направлять стопы в пансионат, он в аккурат туда их и направил. Было лишь девять часов утра, и молодой человек прекрасно понимал, что повидаться с Холланденом раньше одиннадцати нечего и надеяться, потому как друг только с чужих слов узнавал, что солнце уже встало и за окном стоит далеко не раннее утро.

Молодой художник расположился на краю зеленеющего поля, на которое отбрасывали оливковые тени деревья. Над ним нависало бледно-голубое, как на китайском сервизе, небо, усеянное небольшими разнокалиберными облаками. Но вся эта красота служила Хокеру лишь прикрытием, чтобы внушить стороннему наблюдателю мысль о том, будто он усердно делает наброски сосен на том самом холме, где сиял красными дверьми «Хемлок Инн».

Наконец пейзаж своим появлением оживил молодой человек в белом фланелевом костюме.

— Привет, Холли, отойди в сторону, --">