Уильям Фолкнер - Свет в августе - английский и русский параллельные тексты

I can buy at that figure," he said. И вот Армстид посмотрел на солнце и предложил цену, которую предложить задумал, лежа в постели три дня назад. -- Я знаю одного в Джефферсоне, который отдаст за такую цену, -сказал он. "I reckon you better buy it," Winterbottom said. "It sounds like a bargain." -- Так ведь брать надо, -- сказал Уинтерботом. -Дешевка-то какая. "Sho," Armstid said. -- Ну да, -- сказал Армстид. He spat. Сплюнул. He looked again at the sun, and rose. "Well, I reckon I better get on toward home." Снова посмотрел на солнце и встал. -- Да-а, видать, домой пора собираться. He got into his wagon and waked the mules. Он влез в повозку и разбудил мулов. That is, he put them into motion, since only a negro can tell when a mule is asleep or awake. Вернее, привел их в движение -потому что только негр поймет, спит мул или проснулся. Winterbottom followed him to the fence, leaning his arms on the top rail. Уинтерботом дошел с ним до забора и облокотился на верхнюю слегу. "Yes, sir," he said. "I'd sho buy that cultivator at that figure. -- Да, брат, -- сказал он. -- За такие деньги я сам бы взял. If you don't take it, I be dog if I ain't a good mind to buy it, myself, at that price. А ты не возьмешь -- провалиться мне, коли я сам его не куплю за такую цену. I reckon the fellow that owns it ain't got a span of mules to sell for about five dollars, has he?" А не хочет ли тот хозяин пару мулов своих отдать за пятерку? Нет? "Sho," Armstid said. -- Ну да, -- говорит Армстид. He drove on, the wagon beginning to fall into its slow and mile-consuming clatter. Он правит; повозка предалась уже ленивому перемалывающему мили громыханию. Neither does he look back. Он тоже не оглядывается. Apparently he is not looking ahead either, because he does not see the woman sitting in the ditch beside the road until the wagon has almost reached the top of the hill. Но и вперед, должно быть, не смотрит -- потому что женщины, сидящей в канаве у дороги, не видит до тех пор, пока повозка не вползает почти на самый верх. In the instant in which he recognises the blue dress he cannot tell if she has ever seen the wagon at all. And no one could have known that he had ever looked at her either as, without any semblance of progress in either of them, they draw slowly together as the wagon crawls terrifically toward her in its slow palpable aura of somnolence and red dust in which the steady feet of the mules move dreamlike and punctuate by the sparse jingle of harness and the limber bobbing of jackrabbit ears, the mules still neither asleep nor awake as he halts them. В тот миг, когда он узнает синее платье, он не может понять, заметила ли она вообще повозку, и уж совсем никому не понять, взглянул ли он сам на нее хоть раз, когда без малейших признаков перемещения они медленно приближались друг к другу по мере того, как оглушительно вползала на косогор повозка в ауре тягучей, осязаемой дремы и рыжей пыли, по которой лунатически мерно ступали мулы, изредка позвякивая сбруей, вяло прядая заячьими ушами, -- и по-прежнему ни спят ни бодрствуют, когда он наконец натягивает вожжи. From beneath a sunbonnet of faded blue, weathered now by other than formal soap and water, she looks up at him quietly and pleasantly: young, pleasantfaced, candid, friendly, and alert. Из-под блекло-синего чепца, полинявшего не от воды и мыла, она смотрит спокойно и любезно-молодая, миловидная, бесхитростная, доброжелательная и живая. She does not move yet. Она еще не шевельнулась. Beneath the faded garment of that same weathered blue her body is shapeless and immobile. Под балахоном того же блекло-синего цвета тело ее грузно и неподвижно. The fan and the bundle lie on her lap. Веер и узелок лежат на коленях. She wears no stockings. Она без чулок. Her bare feet rest side by side in the shallow ditch. Босые ступни на дне канавы -- сдвинуты. The pair of dusty, heavy, manlooking shoes beside them are not more inert. Жизни в них ничуть не больше, чем в тяжелых, пыльных мужских башмаках, которые стоят рядом. In the halted wagon Armstid sits, humped, bleacheyed. В замершей повозке сидит Армстид, сутулый, с выцветшими глазами. He sees that the rim of the fan is bound neatly in the same faded blue as the sunbonnet and the dress. Он видит, что кромка веера обшита тем же блекло-синим, что на чепце и платье. "How far you going?" he says. -- Далеко ли идешь? -- спрашивает он. "I was trying to get up the road a pieceways before dark," she says. -- Да вот, хотела засветло еще малость пройти, -отвечает она. She rises and takes up the shoes. Она встает и поднимает башмаки. She climbs slowly and deliberately into the road, approaching the wagon. Медленно Я неторопливо выбирается на дорогу, идет к повозке. Armstid does not descend to help her. Армстид не спускается на землю, чтобы помочь. He merely holds the team still while she climbs heavily over the wheel and sets the shoes beneath the seat. Только удерживает мулов, пока она грузно перелезает через колесо и кладет башмаки под сиденье. Then the wagon moves on. Повозка трогается. "I thank you," she says. "It was right tiring afoot." -- Спасибо вам, -- говорит она. -- Уморилась -- на ногах-то. Apparently Armstid has never once looked full at her. Кажется, Армстид и не посмотрел на нее ни разу открыто. Yet he has --">