Хосе Висенте Абреу - Это называлось НБ

Угрожать судом —мне?! Вот ордер на арест, подпись и печать по всем правилам... Выполнять без разговоров!..
Все в доме перевернулось вверх дном. Вещи были сдвинуты, как при переезде. Звякнули струны пианино —все разом. Плакала старуха. Да, это не сон. Никогда я не предполагал, что попадусь вот так. Всего несколько часов назад я говорил Кармен:
— Как-нибудь приду домой, и вдруг —налет. На этот случай при мне всегда книжечка квитанций. Я —инкассатор, получаю по счетам.
Но вышло все иначе.
Наконец я встал с кровати. Всем своим видом я изображал удивление. Они издевательски ухмылялись, подталкивали друг друга локтями. Называли меня старой партийной кличкой, как давнего знакомого. Я спросил, не воры ли они. Все разом рванулись ко мне, и, если бы не Матуте, они разбили бы мне голову револьверами.
Одноглазый Матуте сказал:
— Два года уже за ним, за стервой, гоняемся... Один из агентов добавил внушительно:
— В прошлом году он у меня прямо из рук выскользнул. Теперь я с него прежде шкуру спущу, а потом пусть бежит.
Его пальцы сжались у меня на запястье, словно клещи.
— Это ты стрелял в нас у американского посольства. И в Пеахе, когда брали старого Рамонеса...
Я делал вид, будто ничего не понимаю, будто они принимают меня за кого-то другого. Назвал вымышленное имя. Они снова захохотали. Старший схватил меня за горло и тряс, как трясут дерево.
— Значит, Педро Леон? Да? —Он перестал меня трясти и теперь на каждой фразе ударял револьвером в плечо. —Педро Леон! Ну, ничего! Скоро ты вспомнишь, как тебя зовут. И имя, и фамилию —все вспомнишь...
— А... твою мать! —Один из агентов в злом нетерпении щелкнул курком.
— He спеши, —остановил его Матуте. —Там видно будет... А ты —одевайся. Да смотри не вздумай... это самое!
Я не торопясь, натягивал одежду. Шесть взглядов держали под контролем каждое движение моих ног, рук, пальцев, глаз. В квартире напротив закатывалась истерическим смехом женщина. Должно быть, музыкантша. Всякий раз, приходя рано домой, я слышал, как она разыгрывала пассажи, и пытался представить себе ее характер, стремления. В доме никто меня не знал, я же имел довольно полное представление о каждой семье. Еще до моего приезда Педро подробно рассказал мне о соседях, об их привычках, об их ближайших родственниках —одним словом, обо всем, что меня могло интересовать.
Весь этаж —четыре квартиры —перевернули и перетрясли дочиста. В комнатах был полный разгром. То и дело слышались удары прикладов —ломали и расшвыривали вещи. Ругательства, проклятия, площадная брань висели в воздухе. По-прежнему плакал ребенок, зовя мать. Был момент, когда я решил: сейчас начну. Растолкаю их, разбросаю по углам и выскочу в окно. До земли всего два метра. Но едва я сделал шаг к ванной —под предлогом взять зубную щетку,—как они набросились на меня. Все же я успел протянуть руку на балкон и сдернуть с веревки полотенце. Это уже кое-что значило. На следующий день Кармен, не увидев на балконе полотенца, не станет подниматься ко мне в квартиру. Таков был наш условный знак. Она, как обычно по утрам, подъедет к углу Калеро, взглянет на балкон и пройдет мимо дома в сторону Десампарадос. Это меня хоть немного успокоило.
Не успел я сообразить, что происходит, как они заломили мне руки за спину, и я ощутил на запястьях холод наручников. Теперь я был скован в полном смысле слова. Двое агентов взяли меня под руки и повели в гостиную.
Мебель, вещи лежали там навалом. Дверцы шкафа были оторваны. Двое агентов выламывали полку из стеллажа. Рвали и швыряли на пол книги. Искали оружие, шифры, имена, секретные документы, планы, мое удостоверение личности. Для них любая щель представлялась тайником. Любая безделка —хранилищем секретов. Вырвали из радиоприемника механизм, переколотили лампы. С той ночи я отлично знаю анатомию матрацев, подушек, кресел. В ванной они пядь за пядью простукали револьверами пол и кафельные стены. Педро смотрел вокруг широко открытыми глазами. Я искренне сокрушался. Даже детская кроватка не избежала этого безумия грабежа и разрушения. Ежеминутно агенты подходили к старшему с важными, как им казалось, находками.
— Посмотрите, это, наверное, чтобы писать, —показывал один чистые листы бумаги. —И машинка имеется.
— На балконе стояли, —показывал другой цветочные горшки. —Может, он тут хранит что?
Матуте больше, чем обычно, косил глазом:
— Осторожно, не бросайте! В них могут быть бомбы.
— В термосе горячий кофе.
— Ага, --">