Хосе Висенте Абреу - Это называлось НБ

Альберто, глядя нам всем по очереди в лицо. —Я никогда не поднимал руки на брата... В нашем отряде были мексиканцы. Однажды, во время внезапного налета, я увидел в реке купающихся —это были солдаты местного гарнизона. И я дал по ним очередь из пулемета. Мексиканцы возмутились: «Они такие же венесуэльцы, как и ты, твои братья...» И прозвали меня Каином... Я хочу, чтобы вы, молодежь, знали это.
Я поднялся с земли и отвел в сторону Кармито. Спину саднило.
— Мы первые в списке. От нас во многом зависит, как поведут себя остальные. Так вот, мы с тобой отказываемся уезжать.
Мы прошлись по двору, туда-обратно. Наши тени скользили перед глазами, потом волочились за спиной.
— Можешь на меня рассчитывать, друг, —сказал Кармито глухо.
Охранник в воротах перестал шагать от стойки к стойке. Повернулся в сторону комендатуры. Оттуда шел лейтенант Контрерас в сопровождении сержанта. Вошел в ворота. Направился прямо к нашей группе. Все, кто сидел, поднялись. Контрерас велел позвать нашего лейтенанта.
— Я доложил начальству в Каракасе о создавшейся ситуации. Ответ пришел такой: «Подчиняйтесь указаниям представителя Национальной безопасности».
— И как же вы решили? —спросил наш лейтенант.
— Придется рискнуть карьерой... ради вас.
— Хесус Альберто должен первым подняться на пароход, —поспешил предложить я.
— Те пятеро пойдут со мной, —сказал, словно скомандовал, Контрерас. —Рядом —майор Пенья Пенья и лейтенант... Я уже сказал, что ради вас ставлю на карту свою карьеру.

Гуськом, в затылок друг другу мы спускаемся к пристани. Дети бегут рядом. Женщины поселка уже стоят на берегу плотной толпой. Ищу среди множества лиц Микаэлу. Не найдя, спрашиваю взглядом Саласара.
— Уехала вчера в Барранкас. Договорились так: если сегодня она не увидит идущего парохода, значит, у нас возникли трудности.
Антонио Лопес играет на гитаре. Молодежь поет.
На катерах и плотах подъезжаем к пароходу. Спускаемся в трюм. В отверстии люка под тентом возникает голова лейтенанта Контрераса;
— Можете выходить на палубу.
Поднимаемся по трапу на палубу. Облокотившись о перила, смотрю на берег. Женщины и дети машут нам на прощание платками и шляпами.
— Уезжаем все вместе! —облегченно произносит рядом Хесус Альберто.
Заключенные поют, кричат, обнимаются. Машут платками и сдернутыми с себя рубахами. Луис Берголья держится под прикрытием тента —прячет влажное от слез лицо.
Волны бьют в стальной борт. Звенят цепи. Поднимается якорь. Я вспоминаю Кармен:
«Жди меня в декабре...»
Появляется и исчезает красный свет на маяке 42.
«Жди меня в декабре...»
За кормой бежит пенная дорога. --">