Борис Леонидович Пастернак , Рюрик Ивнев , Сергей Павлович Бобров , Николай Николаевич Асеев , Василиск Гнедов , Иван Васильевич Игнатьев , (Божидар) - Руконог

облегчить молодым поэтам ознакомление со стихотворной техникой, – эта задача им выполнена вполне добросовестно. Недостатки книги – чрезмерная растянутость, незнакомство с работами Белого по ритму и чрезвычайно высокая цена (3 руб.). Издана книга очень плохо.

– 1-го марта к-во. «Лирика» ликвидировало свою деятельность. Два течения в этом к-ве, весьма ясно означившиеся за последнее время, в конце концов разбили его на две части. Одна из них организовалась под именем к-ва «Центрифуга», другая, по слухам, намерена принять имя «Стрелец». К-во «Лирика» за свое кратковременное существование (1 год) выпустило шесть книг (Боброва, Асеева, Пастернака, Анисимова, Сидорова и общий альманах).

– В к-ве «Мусагет» вышла вторая книга стихов г. Эллиса. – Если в первой его книге можно было уловить некоторую плотность и емкость переживаний, то в новой книге, истинном примере графоманства, нет даже этого сомнительного достоинства, «Искусство – не только искусство» повторяли Эллис и иже с ним, – в данной книге модернизму удалось достигнуть своего идеала; все что в ней есть, к искусству касательства никакого не имеет. Тут есть и игра в бирюльки с словами не такими уже плохими, как например, Грааль, рыцари etc. и пресловутое «творчество жизни», но поэзии… поэзии и не бывало. Ах, что такое в конце концов поэзия? – Смотрите, дети, на «Арго» – поэзия есть то, чего нет в этой книге. – Зато всяких курьезов в ней вдоволь. Как они были бы на месте в новейшем соннике и египетском гадателе на кофейной гуще!

– После долгих обещаний вышел в свет № 1–2 «Первого журнала русских футуристов». За чем смотрит городское управление? – это уже не первый случай, как в Москве лопается канализация и зловоние покрывает богоспасаемый наш город!! Но, по совести сказать, – никогда еще зловоние это не достигало столь почтенных размеров. – Узнай, любезный читатель! – в сем весьма полезном учреждении (кстати, – скоро ли будет заведена регистрация «футуристов»?) слились воедино: «Великая ассоциация скэтинг-ринкских инструкторов», специалистов по отделке грешных юношей, именовавших себя «Мезонином поэзии» и Сморгонская академия «Гилеи»… Вытри слезы умиления, благосклонный читатель!.. ах, нет, – плачь, плачь, трижды, четырежды – плачь, и возблагодари небеса за их предусмотрительность! – А наша невинность еще два месяца тому назад умилялась, видя как гордый «Мезонин» бросает свою перчатку «Гилее» (а какой запах шел от этой перчатки! – Бодло, Бодло, настоящее Бодло!), а «Гилея», обильно выпуская ядовитую слюну, именует поэтов-от-мезонина – «эго-пшютистами». Ах, мы только теперь узнали в чем дело! И оказывается – все так просто. – Самый талантливый человек в России по части взимания и усвоения чужих тонов и стихов, г. Шершеневич, приобретший эту вредную привычку со младых ногтей, выкравши все, что можно и что ему позволяли собственные убогие средства из Игоря Северянина, а затем из Рюрика Ивнева и поэта, писавшего под псевдонимом «Хрисанф», – этот самый юноша – о, без всяких предрассудков! – принялся с ему одному свойственной грацией ассимилировать поэзию Маяковского. Натурально, «Гилея», которой дела такого рода тоже не чужды, решила, что уж пусть лучше г. Шершеневич занимается таким «ручным трудом», не где нибудь, а на задворках самой «Гилеи»^[1], – публика все равно ничего не поймет, а кто нибудь, может быть, даже скажет:

– Гляди кось, Васькя, а етат чиво выделывает?! Под их старается. Новай, значит, дурак объявился!

Как никак, а все-таки последователь. – Вот, благодаря сей необычайной тонкости, и слились два почтенных заведения в одно, такое почтенное, что вход в него стоит целых два рубля. –

Теперь, дорогой читатель, надевай калоши, заткни нос ватой, и пойдем гулять по закоулочкам потрясающего этого батимента. Это вот, батюшка мой, сам редактор делал, г. Каменский. Человек он серьезный, авиатор, и попал в «Гилею», очевидно, исключительно благодаря своей неповоротливости на земле. Далее серия Бурлюков. Тут все по старому – ни шатко, ни жалко. Та же околесица, те же жареные калоши. В конце концов на бурлюков нельзя даже сердиться, – что же с человека спрашивать, если ему от Бога ничего не отпущено? Один из бурлюков, постепенно повышая № шрифта, говорит, что «будетлян» все рецензенты обидели. Бросьте, вы, милые люди, это дело, никто вас кроме небес не обижал, а в этом, право, ни одна душа не виновата. – Хлебников дал две странички стихов, которые к --">