Рюрик Ивнев , Велимир Хлебников , Бенедикт Константинович Лившиц , Давид Давидович Бурлюк , Василий Васильевич Каменский , Константин Аристархович Большаков , Тихон Васильевич Чурилин - Московские мастера

дактиль и дактиль усеченный; 4-ю – трехдольник: метрический трехстопный амфибрахий; 5-ю – двудольник: ямб, ямб, пиррихий, ямб; 6-ю – двудольник: пиррихий, хорей, хорей и хорей усеченный; 7-ю – трехдольник: дактиль четырехстопный с паузами во 2-й и 3-й стопах (4-я усечена), и 8-ю – снова двудольник: ямб, ямб, пиррихий, ямб. Это бросающееся в глаза соединение двудольников с трехдольниками, выраженное с такой настойчивой яркостью, можно встретить редко у других поэтов. У Хлебникова же оно не случайно:

«это жестоко, – она отошла –

и, руки протянув, вздохнула»

(II Сад. Суд.).

Дактиль четырехстопный и четырехстопный ямб с привходящим пэаном (пиррихий во 2-й стопе);

«Старый игрок! Не прогнал тебя некто, давно пора с земного шара».

(Неизд.).

Четырехстопный дактиль и метрический четырехстопный ямб;

«Семь могучих оборотней

Товарищ и друг»

(«Семеро» – Дохлая Луна).

Четырехстопный хорей с привходящим пэаном (пиррихий в 3-й стопе) и двухстопный амфибрахий;

«Гилеи великой знакомо мне имя

но зачем ты оставил свой плащ и штаны?…

…мы предстанем пред ними

как степные скакуны»

(«Семеро»).

1-я строка – амфибрахий, 2-я – анапест, 3-я и 4-я: анапест двустопный и пиррихий, хорей, пиррихий, усеченный хорей (мне кажется вернее так разобрать эту строку, а не, как трехдольник-анапест с лишним слогом во второй стопе);

Не две восковые свечи прудов

лебяжья думает чета

о белые тени белых лугов

о белая ночь и высота

(Творения).

[схема]

1-я строка – амфибрахий с паузой в 3-й стопе, 2-я – ямб, пиррихий, ямб, 3-я – сходна с 1-й и 4-я – редкий ритмический ход – амфибрахий с паузой ударяемого слога в 3-й стопе и неударяемого во 2-й.

Примеров соединения двудольников с трехдольниками у Хлебникова можно было бы привести еще очень много, но мне думается, что и эти достаточно убедительны. Привожу отрывок еще одного стихотворения, ритмическое богатство которого предоставляю без схематического разбора – уловить читателю (хлебниковское выявлено в нем с силой):

Вы помните о городе, обиженном в чуде,

чей звук так мило нежит слух,

и, взятый из языка старинной Чуди,

зовет увидеть вас пастух.

С свирелью сельской (есть много неги в сельском имени)

молочный скот с обильным выменем,

немного робкий перейти реку, журчащий брод.

Все это нам передал в названьи чужой народ…

(Творения).

Другой особенностью хлебниковского стиха являются очень часто встречающиеся ударяемые слоги рядом – или спондей – или молосс, или же, просто, ударяемый конец одной стопы и ударяемое начало соседней. Примеры:

«Чувствую, что нужно протянуть руку прямо еще»

(«Крымское» II Сд. С.).

«Сильных рук взмахом играя наглей!»

(Неизд.).

«И стоят две водяные царевны»

«Они сядут на нас белые»

(Семеро).

«И ими стала мертва явь»

(Неизд.).

«Еще сильней горл медных шум мер»

(Монолог).

«И бич глаз ударит по верным рядам»

(Монолог).

Я играя, я игл рая, та что венковна зим мной

Простирая «прости» грая, я вран врат златых весной

Вот то немногое, что бросается в глаза даже поверхностно знакомому с поэзией Велимира Хлебникова. Изучение же должно убедить, что прав Д. Бурлюк, сказавший: «В. Хлебников – тот исток, из коего и в грядущем возможно зарождение новых прекрасных ценностей». И вот пути исканий в области ритма, – пути, которые указывает нам истинный vates нового искусства.

Библиография

Василий Каменский. Стенька Разин. Роман. М. 1916. Стр. 194. Ц. 1 р. 50 к.

Знающие и любящие Василия Каменского оценят его новый роман, ибо все в нем ярко, чаянно, вдохновенно. Не может не охватить настоящая ревность к России за любовь поэта к ней. Стенька Разин рассказан, как поэт, а исторический портрет автору (по справедливости) не важен. Искренняя взволнованность до конца. А Персия? Вот она:

Ай, пестритесь ковры мои,

Моя Персия.

Ай, чернитесь брови мои,

Губы – кораллы,

Чарн – чаллы.

Ай, падайте на тахту

С ног браслеты,

Я ищу – где ты.

Ай, желтая, звездная Персия,

Кальяном душистым,

Опьянялась душа,

Под одеялом шурша.

Ай, в полумесяце жгучая –

Моя вера --">