Амантий Буравсон - Пятьдесят оттенков А.Д.Меншикова (сборник стихов)

кровавой свалке

Ум хладный не сменил на гнев.

Как, жизнью, юностью рискуя,

Прорвался, шведский полк разбив,

И бед, и горестей минуя,

Им вопреки остался жив.

К тебе, Данилыч, обращаюсь,

Лишь ты один меня поймешь.

Глянь, без Петра Россия тает!

Кругом лишь призрачная ложь.

Судьбой России думы полны,

И я тону в пустой мольбе…

А за окном — бушуют волны,

Осада Нарвы

Так вспомним тот решающий бой, ставший значимым в истории!

— Стой! —

Алексеич кричит. — Сашка, стой!

Крепость нахрапом мы не возьмем ввек с тобой!

Мой

На дыбы встает конь вороной.

Дудки! Возьмем супостатов, хоть жизни ценой!

Мглой,

Черной мглой взор туманится мой.

Крови и гари зловонье парит над землей.

Пой,

Переплавленный колокол, пой!

За царя и Отчизну ответим своей головой!

В строй

Собираю за царской спиной

Солдат-молодцов — мы в ответе пред нашей страной!

Слой

Грязи, копоти, подвиг наш, смой!

Знакомство с Мартой Скавронской

Воспев героические поступки великого генерала, я не мог обойти вниманием, казалось бы, незначительную на первый взгляд, но весьма любопытную и в итоге — сыгравшую роль в судьбе императора историю.

Тонкий слой

Ледяной

Хрусталем

Покрыл мраморный пол.

Немецкого платья подол

До колен подняла.

Завела.

В полон захватила вновь —

И багряной рекой

Закипает кровь.

С пустыми руками,

На мокром полу босиком

Танцуешь опять.

Взором сверлишь,

Как кошка голодная — мышь.

Ох, девица, шалишь!

Все, все можно тебе —

Хоть пол вымыть

Моим париком!

Раздеваешь, любя,

В очах завихрился туман.

Парчовый кафтан

Бросил под ноги

Для тебя:

Я тобою пьян.

Приподняв соболиную бровь,

Поманила рукой.

Здравым мыслям — отбой.

Буду. Буду. С тобой.

Обхвачу твои бедра,

Один на двоих —

Рваный ритм

Нехитрого танца.

Опрокинуты ведра —

Венецией стал

Богиня Ливонского края

Но увы, Марту вскоре приметил сам царь Петр. Судьба ее была определена. Осталось лишь с легким сердцем — отпустить.

«Сегодня, mein Herz, я тебе отдаю,

От сердца почти отрывая,

Прекрасную деву, подругу свою,

Богиню Ливонского края»

Глядел Александр непрерывно им вслед,

Их взглядом в постель провожая.

В душе нет обиды, и ревности нет:

Ты — с ним, ты — своя, не чужая.

При мысли подобной не стало теплей,

И князем тоска завладела:

Душой — по нему, грешной плотью — по ней…

Обоим до Сашки нет дела.

И вот Александр под дверью стоит,

Сквозь щель взором жадным лаская

Малиновый шелк нежных уст и ланит

Богини Ливонского края.

Упало, девичью красу обнажив,

Под ноги немецкое платье.

А Сашка под дверью стоит, еле жив,

И дверь заключает в объятья.

Летят в дальний угол кафтан и портки,

Туда же — камзол и рубашка.

Берет ее грубо, движенья резки,

Но это ведь царь, а не Сашка!

Как будто Даная, в шелках возлежит,

Царя непрерывно лаская,

И голову Сашке тихонько кружит

Богиня Ливонского края.

В мгновение кровь отлила от лица,

Князь вспомнил иную картину:

Хрустальные капли на створках ларца

И влажную плоть Катерины.

«Сегодня, mein Herz, я с тобой заодно…»

Под дверью шептал Алексашка.

Устала рука, бледен как полотно

На мокрой от пота рубашке.

И вслед за царем князь излился на дверь.

Свершилось! Ох, радость какая!

Царицей Российскою станет теперь

Алексашка и Дарьюшка, встреча на Яузе

Повезло в картах, не повезло в любви? Как знать, ведь впереди его ждало знакомство с Дарьюшкой — юной, прекрасной и влюбленной по уши. Возможно, она помогла забыть все волнения и неудачи? Смеем надеяться.

Посмотри, любимая:

Над рекою — радуга!

И она поля, луга,

Озарила, яркая.

Лада, побеги --">