Лидия Давыдовна Червинская - Стихотворения

проснулись от позднего сна,

Друг непрощающий мой?

Трезвая совесть. И нет сожаленья.

Вам не понять моего удивленья.

Мне беззаконность дается недаром.

В жизни моей, ни на что не похожей,

Только свобода и боль.

Можно гулять по прозрачным бульварам,

Где покупает газету прохожий

(В Англии умер король).

Можно, конечно, вернуться домой…

Друг непростительный мой.

* * *

Мне нечем с тобой поделиться,

Мой очень задумчивый друг.

Боюсь, что в глазах отразится

Обидно-холодный испуг.

Доверчиво новую повесть

Хотелось тебе рассказать…

Твою огорченную совесть

Мне нечем утешить опять.

Люблю, как любили когда-то,

И только в любви виновата,

И только любовью права…

…Светает – сижу угловато,

И слушаю Ваши слова.

* * *

В ясности – очень неточной,

В нежности – очень порочной,

Тоже спасения нет.

Дверь отворяют в молочной,

Поздний, январский рассвет.

В радости, странно-бессрочной,

Я не читаю газет,

Днем никогда не гуляю,

Писем давно не пишу.

Зла никому не желаю,

И ни о чем не прошу.

Выдумав горе такое,

Трудно справляюсь с тоскою,

Трудно умею любить…

Память, как мост над рекою.

Сердце мое городское

Хочет по-своему жить.

* * *

Признаю, по-старому – и снова

(Только Вы не слышите сейчас):

Я люблю другое и другого,

Оттого что сердце любит Вас.

Я люблю старинные флаконы,

Кактусы, камины и ковры,

Строгой математики законы

И законы карточной игры.

В ресторанах – темные гитары,

В праздники – нарядные бульвары.

И еще: железные дороги,

Рельсы, убегающие в даль…

Все наследство счастья и тревоги,

То, чего не стыдно и не жаль.

* * *

Оттого, что было много

До утра не доживавших роз,

Оттого, что в городе тревога,

От сочувствия июльских гроз –

Будет память – и не будет слез.

Оттого, что солнца не дождавшись,

Пожелтели листья под дождем,

Оттого, что мы, не попрощавшись,

До зимы в разлуке проживем –

Будет стыдно – и светло потом.

Оттого, что было ожиданье

Не бездумным в сумеречный час-

Будет ложь и правда о страданье,

Будет наше – но не будет нас.

* * *

Все помню – без воспоминаний,

И в этом счастье пустоты,

Март осторожный, грустный, ранний,

Меня поддерживаешь ты.

Я не люблю. Но отчего же

Так бьется сердце, не любя?

Читаю тихо, про себя:

«Онегин, я тогда моложе,

Я лучше, кажется….»

Едва ли,

Едва ли лучше, до – печали,

До – гордости, до – униженья,

До – нелюбви к своим слезам…

До – пониманья, до – прощенья,

До – верности, Онегин, Вам.

* * *

Не стоит уезжать и возвращаться,

Не стоит на вокзале целоваться

И плакать у вагонного окна.

Не стоит…

Надоело притворяться:

Бессильны деньги, и любовь скучна,

Хотя и грустно в этом признаваться.

Как малодушно слушаться советов…

Жизнь ошибается – судьба всегда права.

И от всего кружится голова

В тревожности и нежности рассветов.

* * *

Возвращаюсь домой на рассвете,

Опустел и потух Монпарнас.

В этом городе, в этот же час,

Умирают. Рождаются дети.

Засыпают подруги и жены.

И, грустя, вспоминает влюбленный

О цыганах, о ней и о нас…

Вот цветы у дверей ресторана –

Уронили, не вспомнив потом –

Выбирали любовно, вдвоем,

Обещали хранить постоянно.

Очень странно. Особенно странно

То, что в странности прочно живем.

* * *

Георгию Адамовичу

Одно осталось: удивленье –

Без унизительных желаний,

Без утомительной мечты.

Неубедительною тенью

Встает рассвет, бесцельно-ранний,

Не побеждая темноты.

А карту --">