Алексей Цветков - Вместо послесловия

все встаем и ходу на кедрон как трогательно над обрывом тонок под магменную музыку огня оглянется отважный мертвежонок на все что было жизнью у меня

* * *

урон серебряного слитка с орбиты в каменистый двор приходит ночь антисемитка и нет мессии до сих пор

хоть оснасти самсунгом ухо раз невооруженным врешь вонми как в промежутке глухо когда кончается терпеж

мы тут в азарт впадали раньше на тему кто из нас осел и утварью порожней в раже стучали истово об стол

обул и гоя и еврея любую живность в их лице кто из иллюзий вил нам время веревкой об одном конце

в прожорливом жерле колодца невелика ее длина но как на вороте ни вьется а не найдется ни хрена

луна и полночь в жирной саже жилец другому не еврей уже и не мессия даже судебный пристав у дверей

горе

простелено прошлое как полотно нас семеро было а горе одно

но все же четырнадцать прочных плечей и груз расчлененный на части ничей

меж редким досугом и адом труда совместное горе друзьям не беда

привычен полынный настой на спирту лишь изредка черная горечь во рту

потом под небесным навесом тугим мы прочь пропадали один за другим

сперва сократилось число до шести и ношу уже тяжелее нести

второй постепенно исчез за бугром и нас придавило сильней впятером

все уже дорога все круче уклон а прошлое скатано в плотный рулон

мы были друг другу светлы как стекло но каждого горе со света свело

зареваны бабы орет мужичье их горе застигло неведомо чье

мы все всемером отшагали давно но вышедшим вслед уготована месть ты спросишь вот это и было оно вот это отвечу и есть

кулинарная элегия

мир намеренно таков для комфорта едоков в поле дождь накрыл кого-то щей потоп или компота в небесах порхают птицы для доставки пиццы

с дрейфом в сторону вреда никому не в корм еда вязнут в холодце копыта тише голос аппетита патиссон простой под водку не пролазит в глотку

нынче путь пролег в места где не нужно живота зря губа в слюне отвисла в шницеле все меньше смысла больше челюсть не при деле мы свое отъели

покидает кухни пыл мир не тот который был где шныряли малышами с манной кашей за ушами в мрачном супе клецки тонут жаль десерт не тронут

* * *

в последнее лето он был недоволен собой но жил по инерции словно его не касалось по краю обрыва маршрут как беспечный слепой срезал потому что последним оно не казалось

а зори над озером плавились как никогда и россыпи искр из воды пассажирами ветра шеренги ворон пригибали к земле провода чтоб в тысячи вольт уязвить истощенные недра

из этих ворон этих засухой траченых трав чертеж бытия словно пазл составляя по сплетням он стал бы умней свой последний сезон опознав но жил как попало его не считая последним

пройдя наизусть из аллей своего городка в ландшафт изувеченный шрамами шахт или штолен ему и не снилось в те дни как в обрез коротка прогулка по краю того кем он был недоволен

ни взгляда назад где разлука смывала с холста разверстку событий раз временна или случайна где мысль запиравшая выход из мозга проста как бритва оккама и вся онтология куайна

природу несло под уклон в переливах жары склоняя скупые подробности к дрейфу и юзу и сущность вещей громыхала о стол как шары где всякий в свою с обозначенным номером лузу

скифы

кто колдовал над первым элементом плюя от семок шкурками в костер а после satem отделил от kentum и степь до горизонта распростер

тот нам доверил ловлю ветра в поле порой в запрудах водится уха мы соль земли мы эти скифы что ли нам воду отключило жкх

с тех пор по суше носит как цунами буренку сзади на буксирный жгут и наши бабы каменные с нами ваш страшный суд легко переживут

на все вопросы надо быть ответом навоз из дюз в реакторе овес раз гунном возомнил себя отпетым и интегралам кобчики разнес

нам не ломать мозги над их задачей степной скиталец в алгебре не лих а то что так и нет воды горячей то наши вши проворней чем у них

есть лакомые дни пусть и нечасто фашист в борще с топленым дегтем чай из всех сокровищ здесь одно начальство но чудное хоть

--">