Алексей Арнольдович Пурин - Созвездие Рыб

class="book">снизу вверх роняя, утратив вес

Архимедов, вьется угрем внутри

водоема спешно-немой Гермес -

архетип двувыпуклой цифры "3",

трепет тренья, антиотвес...

И мои ладони - их три! - круглы,

ибо чрево нежат и грудь.

От сиамских звезд до ворсистой мглы

потакает пальчику путь.

Ах, еще! зудящей вокруг пчелы

всей цветущей плотью побудь! -

Кесарица пасек, Царица птиц,

Мать-Кормилица школяра,

Сеть Причин, Наседка моих яиц, -

скорлупе ж еще не пора

расколоться, магний спалив на блиц

в вечнотёмной Тайне нутра?

4. ИМПЕРАТОР

Было только шесть на живых часах

и вот вдруг - двенадцать... Очнись!

Как люблю я ходики эти - страх! -

стрелкой вверх, а гирьками вниз, -

этот дольний маятник - между ног

и секундный шелест - в груди...

Ты не верил снам? - трепещи, щенок,

на Царя Ночного гляди!

Он сидит на троне. Во лбу - змея,

а в руке - трехмерный объем...

Что мне делать с телом, не знаю я,

но давай - побудем вдвоем.

Лаком мир земной с четырех сторон,

пусть с семи он смертью разит:

ибо царственность это и есть урон -

Трафальгар, Цусима, Тильзит.

Посему царей и должно быть два -

вот плывут они, делят плод/т. .

Но в итоге - только слова, слова,

пустота страстей - Ахамот.

5. ПАПА

Беззащитный Север закатных глаз

и бесстыжей Африки Юг -

словно сразу несколько разных рас

заключаю в порочный круг.

Гибких мышц раскосый Восток, батут

живота, а ниже - Багдад, батат. .

Дай еще нежнее сожму вот тут

этот твой, как Флорида - вольный штат!

Мое сердце бьется в пяти-шести

сантиметрах трепетных от

твоего... Всю жизнь бы держать в горсти

вечный том длиннот и темнот!

Близоруким варваром в горький Рим

я въезжаю - где же ключи?

Пусть в аду, понтифик, с тобой сгорим -

приручи меня, залучи...

Крест увенчан шаром Земным - все три

Мира слиты, Зло и Добро...

О, какое чудо растет внутри -

распирает круто ребро!

6. ЛЮБОВНИКИ, ИЛИ ЖЕНИТЬБА

Я, факир, в глаза целовал змею,

и держал губами огонь,

и глотал каспийскую соль твою...

О, как пахла - смертью в ночном бою,

гладкой болью - после ладонь!

От горячих пальцев отнять руки

был не в силах. Сердце до ста

дорастало. Вена, синей реки,

уносила в сумрак уста...

За соломинку гробовой доски

я схвачусь - за джонку листа.

Напишу: те знойные дни, те сны

наяву. . Те ночи, когда

все наряды стали душе тесны

и влекла наядой вода -

царскосельской Леты, страстной Десны,

Тибра смерти, Стикса стыда...

Эрмитажный мрамор сиял - Гермес,

Дионис, Парис, Антиной...

Красоты земной кипарисный лес

обступал живою стеной.

Все дышало, пело, имело вес -

мое счастье владело мной.

Батарейку вкладывали мне в грудь,

как в фонарик, - и тлел вольфрам...

У кого просить, чтоб когда-нибудь

возвратили телесность снам -

воскресили, сладкую эту жуть

вечной жизни вернули нам?

7. КОЛЕСНИЦА

Сняты шлемы и латы. Сваты -

на плечах: Урим и Туммим...

Потому что все мы - солдаты

и смертельную боль таим.

Потому что продолговаты

вещи нежности, слава им!

И вокруг бетонного куба,

где курсанта сонный курсант

беззащитно целует в губы,

я кружу, словно диверсант. .

Ратным мальчикам что Гекуба?..