Екатерина Леонидовна Таубер - Нездешний дом

мы лепим себя,

Пленясь образцом старинным

В большой мастерской бытия

Иль вовсе ничем не пленяясь,

Лишь глядя со стороны,

Как ты или я меняюсь

От этой до той весны.

Пока то любовь, то злоба,

— Как будто взмахом резца, —

Кладет отпечаток до гроба

В улыбку, в морщины лица.

Когда же года и потери

Источат, изрежут лик, —

Смерть — мастер среди подмастерьев —

Положит последний штрих.

«Окно выходило в чужие сады…»

Окно выходило в чужие сады,

Закаты же были, как вечность, ничьи —

Распахнуты Богом для всех.

И думал стоявший в окне человек:

«Увянут сады, но останется крест

Оконных тоскующих рам

И крест на могиле твоей и моей,

Как память страданья, как вечная дверь

В распахнутый Богом закат».

«Остановка в пути. Тишина…»

Остановка в пути. Тишина.

Или поезд наш в поле забыли?

Или снова отсрочка дана?

О, как много мучительных «или»!

По откосам ромашки цветут,

Много птиц, как когда-то в ковчеге…

Может быть, уцелеем мы тут

И колеса крестьянской телеги

Повезут по зеленой меже

На окраину гнева и мести,

Если только не поздно уже

И не ждет за околицей вестник.

«Стихи пришли некстати, на ходу…»

Стихи пришли некстати, на ходу

Меж чинных заседаний, конференций.

Они как вязкий пряник на меду, —

И радуешься кашлю, инфлюэнце,

Чтоб только дома надолго засесть,

Смотреть в окно, где навалило снегу,

И радоваться. А чему? — Бог весть.

Быть может, ритма санного разбегу,

Иль воробьям, друзьям, озорникам,

Что все садятся рядом, на мимозу.

А святки медленно подходят к нам,

Чуть разрумянившись с морозу.

«Хмурой осенью или зимой…»

Хмурой осенью или зимой

Провожали часами домой

И читали стихи в подворотне,

Сотни раз повторенные, сотни.

И от тех обреченных стихов —

От Пандориных страшных даров, —

Сердцем странствовали впустую

Сквозь отчаяние и поцелуи.

«Вечной памятью — только имя…»

Вечной памятью — только имя,

(Как просторов родных печать),

Да глаза голубые… С другими

Разве можно эти смешать!

Захлестнуло чужое море,

Обезличил чужой язык.

Лишь в расшитом крестом узоре,

В дикой пляске, песне — на миг

Промелькнет… И опять впустую

Жизнь влачится, как серый дым.

А порою — на мостовую

С небоскреба: в соблазн другим…

То Россия томит, бунтуя,

Бесполезным наследьем твоим.

«Твой чекан, былая Россия…»

Твой чекан, былая Россия,

Нам тобою в награду дан.

Мы — не ветви твои сухие,

Мы — дички для заморских стран.

Искалеченных пересадили,

А иное пошло на слом.

Но среди чужеземной пыли —

В каждой почке тебя несем.

Пусть нас горсточка только будет,

Пусть загадка мы тут для всех —

Вечность верных щадит, не судит

За святого упорства грех.

«Береза тихая с атласною корой…»

Береза тихая с атласною корой,

Пугливая, как девушка без спеси,

Стоит над тропочкой, разморена жарой,

И ветки тонкие в густой орешник свесив.

Вокруг кустарники, лесной, чуть пряный дух

Несобранных грибов и поздней земляники.

Присяду здесь на пня изборожденный круг,

С высокой палкою прохожего-калики.

Как много хочется березе той сказать,

Как странно перед ней, пугливейшей, робею.

За ней, невидимо, глядит в глаза мне мать

И тянется ко мне, а подойти не смею…

Приемышам чужих найти ли нынче мост

К лесным и детским дням, к лукошечку с грибами

И странникам, что шли с иконой на погост —

К отцам и дедам шли с заботами, скорбями…

…………………………………………………….

И мне --">