Янка Купала - Курган

Янка Купала Курган

1

Меж болот-пустырей белорусской земли,

На прибрежье реки быстротечной,

Дремлет памятник дней, что ушли-утекли,

Обомшелый курган вековечный.

Ветви дуб распустил коренастый над ним,

В грудь сухие впилися бурьяны,

Дикий ветер над ним стонет вздохом глухим,

О минувшем грустит неустанно.

В день Купалы там пташка садится, ноет,

А в филипповки волк завывает,

Солнце в полдень там косы свои расилетет,

Ночью ясные звезды сверкают.

Тучи в небе прошли, может, тысячу раз,

Били грозы от края до края,—

Он, как память людская, стоит напоказ…

Только ходит легенда такая.

2

На горе на крутой, над обвитой рекой,

Лет назад тому сотня иль боле

Белый замок стоял неприступной стеной —

Грозно, хмуро глядел на раздолье.

А в ногах у него расстилался простор

Сосен стройных и пахоты черной,

Деревушек и хат обомшелых узор,

Где рабы властелину покорны,

Князь-владелец известен был свету всему,

Неприступный, как замок нагорный,

Кто хотел не хотел — бил поклоны ему,

Спуску он не давал непокорным.

Над людьми издевался с дружиной своей:

Стражи князя — и дома и в поле;

Гнев копился в сердцах угнетенных людей

И проклятия горькой недоле.

3

В замке княжеском свадьба однажды была:

Замуж дочку-княжну выдавали,

Вин заморских река, разливаясь, текла,

Звуки музыки даль оглашали.

И немало на свадебный пир, как на сход,

Собралось богачей с полумира,

Все в роскошных одеждах, — дивился народ,

Он не помнил подобного пира.

День-другой уже в замке гульба эта шла,

Громко гусли и чарки звенели;

Что ни день, то потеха иная была,

У гостей было все, что хотели.

Третий день наступил — князь придумал одну

Для дружины потеху-забаву:

Приказал он позвать гусляра-старину,

Гусляра с его громкою славой.

4

Знал окрестный народ гусляра-звонаря,

Песня-дума за сердце хватала,

И о песне о той старика дударя

Сказок дивных сложилось немало.

Говорят — только к гуслям притронется он

С неотступною вольною песней,—

Сон слетает с ресниц, затихает и стон,

Не шумят тополя и черешни…

Пуща-лес не шумит, белка, лось не бежит,

Соловей-пташка вдруг затихает,

И река меж кустов, как всегда, не бурлит,

Плавники свои рыба скрывает.

Притаятся русалки и леший седой,

Чибис «пить» не кричит, замолкает,

И под звоны гусляровой песни живой

Для всех папоротник расцветает.

5

Из деревни глухой гусляра привели

Слуги княжьи в тот замок богатый,

На крыльце посадили меж кленов и лип,

На кирпичном пороге магната.

Домотканая свитка — наряд на плечах,

Борода, словно снег, вся седая,

Полыхает огонь в его грустных очах,

На коленях легли гусли-баи.

Вот он пальцами водит по звонким струнам,

Петь готовится, строй проверяет,

Бьется отзвук от струн по холодным стенам

И под сводом, дрожа, замирает.

Вот настроил и к струнам, склоняясь, приник,

Не взглянув на пирушку ни разу,

Белый, белый, как лунь, и печальный старик:

Ожидает от князя приказа.

6

«Что ж молчишь ты, гусляр, нив, лесов песнобай,

Славой хат моих подданных славный?

Спой нам песню свою да на гуслях сыграй —

И с тобой расплачусь я исправно.

Запоешь по душе, на утеху гостям,

Гусли полные дам я дукатов;

Если ж песня твоя не понравится нам, —

То пеньковую примешь ты плату.

Знаешь славу мою, знаешь силу мою…»

«Нет людей, что тебя бы не знали.

И о том, что я знаю, тебе я спою…»

«Ну, старик, начинать не пора ли!»

Не ответил ни слова тут князю гусляр,

--">