Уильям Блейк - Тириэль

скорее,

30 Ведь он — беспомощный старик, слепой, голодный странник!»

Хар встал, и тёплая ладонь коснулась Тириэля.

«Благослови, Господь, твой лоб и впалые глазницы,

Пучки всклокоченных волос, морщинистые щёки,

Мы все должны поцеловать тебя, беззубый старец!

35 О, Хева, поцелуй его, чтоб нас он не обидел!»

И Хева тронула его ладонью материнской.

«Благослови, Господь, отца слепого Тириэля!

Ведь это ты — я узнаю глубокие морщины

И сладкой смоквы аромат, так хорошо знакомый.

40 Но как утратил ты глаза? Благослови их, Боже!»

Сказала Мнета: «Встань, старик, и правду нам поведай,

Зачем таишься ты от нас? Ты связан с нами плотью».

«О нет, я не из этих мест, — сказал старик поспешно , -

В далёком северном краю живут мои потомки

45 Неблагодарные; они изгнали старика,

С тех пор скитаюсь я один, и вот — ослеп от горя!

Мне больше нечего сказать, не спрашивайте больше».

«Мой Бог, — сказала Мнета, — я не знала, что на свете

Есть, кроме Хара сыновей, потомство человечье!»

50 «Есть, — отвечал ей Тириэль, — но их уже немного,

И я — последний среди них. Но я охрип от жажды!»

И Мнета вынесла плоды и молоко для старца.

Уильям Блейк: Хар и Хева купаются. Мнета смотрит за ними

3

На Тириэля глядя, Хар и Хева улыбались.

«Ты, видно, очень стар, старик, но я тебя древнее.

О как черно лицо твоё, чело — без волосинки,

Мои же локоны длинны, и борода — по пояс.

5 Благословен будь Тириэль! Не сможет даже Мнета

Твои морщины сосчитать, о сын мой, Тириэль!»

«Мне лишь однажды довелось увидеть Тириэля,

Он пригласил меня за стол, был весел, щедр и ласков,

Но очень скоро мне пришлось чертог его покинуть».

10 «Ты и от нас вот так уйдёшь? — проговорила Хева. —

Не уходи, и для тебя споём мы и и сыграем,

А после трапезы пойдём туда, где клетка Хара,

И вместе будем птиц ловить, и рвать с деревьев вишни.

Не уходи же, и для нас ты станешь Тириэлем!»

15 «Не уходи же, — вторил Хар, — не будь так безрассуден,

Я, как и ты, жестокими покинут сыновьями!».

«О нет, — воскликнул Тириэль, — не растравляй мне раны,

И о сынах не спрашивай, иначе я оставлю

Твой дом, — ведь сыновья мои твоих сынов коварней!»

20 Сказала Хева: «Погоди, ты птиц ещё не слышал,

И Хара в клетке не слыхал, не спал ты на перине.

Не уходи, ты мне напомнил сына Тириэля,

Хотя лицо твоё подобно выжженной пустыне».

«Благословен будь этот кров, — сказал, поднявшись, старец , -

25 По кручам должен я шагать — не в ласковых долинах,

Не знать ни отдыха, ни сна от страха и безумья».

Сказала Мнета: «Но зачем ты одинокий бродишь?

Останься с нами, и тебе мы будем зорким оком,

Поить мы станем и кормить тебя до самой смерти».

30 Воскликнул грозно Тириэль: «Что, разве непонятно?

Пока безумие и страх моим владеют сердцем,

Сквозь чащу должен я шагать, на посох опираясь!»

В испуге Мнета подала ему корявый посох,

Благословила, и ушёл старик своей дорогой.

35 Когда он скрылся в чаще, Хар и Хева зарыдали

У Мнеты на груди, но время слёзы осушило.

4

Так одиноко брёл слепец в непроходимой чаще,

И ясный день был для него как ночь — пустой и мрачный.

Но вот однажды Иджим злой с охоты возвращался

И встретил брата своего на узенькой тропинке.

5 «Зачем, безглазый негодяй, ты на дороге львиной?

Я вмиг разделаюсь с тобой, ты Иджима узнаешь!

Зачем, лукавый, ты надел личину Тириэля?

Сгинь, пропади, нечистый дух, меня ты не обманешь!

Не притворяйся бедняком, беспомощным бродягой!»

10 Встал на колени Тириэль, услышав голос брата.

«Брат Иджим, если это ты из темноты вещаешь,

Родного брата не губи, истерзанного жизнью!

Уже наказан я детьми, но если ты на брата

Подымешь руку, — на тебя обрушится проклятье!

15 Семь долгих лет уже прошло, как мы с тобой расстались».

«Иди за мной, поганый чёрт, не стану я мараться,

Пока не скинешь ты с себя презренную личину,

Я сразу распознал тебя, язык твой шаловливый,

На Запад отведу тебя народу на потеху!»

20 «Ах, братец, братец, пожалей беднягу Тириэля,

Оставь меня, дай одному мне побродить в пустыне!».

«Нет, чёрт, хитришь, пойдёшь --">